Читать книгу 📗 "Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т."
При всякой возможности, даже когда дело касалось католических монастырей, Дракула непременно заменял иноземного аббата на угодного себе иерарха-румына. Так, он заменил могущественного, назначенного его отцом французского аббата монастыря Кырца в Фэгэраше и поставил на его место уроженца Тырговиште. В качестве более радикальной кары иноземного аббата за непокорство Дракула применял все то же посажение на кол. (Как мы увидим ниже, рупоры католической церкви все же свершили запоздалое отмщение, старательно очернив имя Дракулы в глазах следующих поколений, чем в немалой степени вымостили валашскому князю путь к преображению в вампиры.)
Жесткое противостояние Дракулы самой могущественной части боярства так и подталкивает выставить его поборником-защитником бедных обездоленных крестьян, в его время составлявших большинство населения Валахии. Пристрастие Дракулы возвышать людей из низов (вспомним, кого он подбирал в злужи, куртени, витежи и армаши) побудило некоторых румынских историков, не мудрствуя лукаво, сравнить валашского господаря с Робин Гудом, который отнимал у богатых и раздавал бедным. Большая ошибка рассматривать Дракулу как крестоносца во благо и пользу бедных. В самом деле, он был форменным деспотом (по нашим сегодняшним понятиям) и искренне верил в божественное право государя. Тем не менее крестьяне его страны, в отличие от вероломных бояр, в целом благосклонно относились к Дракуле и стояли за него горой. А он в ответ стоял горой за них. Он защищал крестьян от турецких поборов, отказываясь платить туркам дань (начиная с 1459 г.) как деньгами, так и натурой (зерном, лошадьми и пр.), которую высчитывали исходя из количества деревень. И он решительно пресекал все попытки турок забирать мальчиков из валашских семей для воспитания из них янычаров. Устные румынские предания подчеркивали справедливость Дракулы иным путем, в частности утверждениями, что в его времена богачи уже не могли избавить себя от наказания, как делали это при прежних правителях, поднося им бакшиш (взятку), и как все еще широко принято в Восточной Европе. За все это крестьяне единодушно поддержали Дракулу во время антитурецкой военной кампании 1462 г.
Безусловно, у Дракулы имелось немало прагматических соображений в пользу его прокрестьянской позиции. Он прекрасно отдавал себе отчет, что крестьянство образует более 90% его подданных. Их физическая сила и энергия требовались ему, чтобы вырубать вековые леса в долине реки Влэсии (во Влашке) и расчищать под пашни земли Подунавья (Нижнедунайской низменности), тучные почвы которого не уступали плодородием черноземам. Турецкие документы нередко называли Валашскую равнину житницей Константинополя. Дракула твердо верил, что мощь государству придают сила и богатство ее сельского хозяйства, а кто, как не крестьяне, своим трудом засевает поля и собирает урожай? Для поощрения земледелия он даровал деревням на равнине освобождение от феодальных повинностей, а также основывал новые деревни. Их названия дошли до нас в народных преданиях этих мест, где Дракулу и по сей день помнят и почитают. Это деревни Тройянэшти в долине реки Олт, Влэдайя и Албутеле ближе к Дунаю в современном уезде Илфов. И крепости в этих местах Дракула возводил главным образом для того, чтобы население деревень, нередко располагавшихся в опасной близости к дунайскому пограничью, в случае опасности всегда могло найти убежище за их крепкими стенами.
Но горе было тому, чье трудовое усердие не отвечало высоким стандартам Дракулы, ибо этот господарь был очень скор на расправу. Он любил лично наблюдать, как идут дела в том или ином уголке его княжества, и нередко разъезжал по городкам и весям, переодевшись в простую одежду, выступая самоназначенным карателем. Он высматривал, как живут крестьяне, усердно ли они трудятся и каковы среди них настроения. Для тех, кто не желал трудиться на совесть, как повелевал его суровый закон, он учреждал в деревнях суды народа. А иногда брал на себя роль судьи подобно Людовику IX Святому, вершившему правосудие у подножия знаменитого дуба в Венсенне, чем откровенно вторгался в юрисдикцию боярских судов, этих бастионов феодального права. Иногда Дракула останавливался возле дома какого-нибудь крестьянина и задавал конкретные вопросы о том, как ему живется. В таких расспросах крестьянам лучше всего было не кривить душой, поскольку Дракула не терпел лжи и притворства, считая, что им нет оправдания. Упорному труду он придавал особенное значение, тогда как лень и безделье вызывали у него отвращение. Если Дракуле попадался на глаза убогий или тощий как палка крестьянин, он выходил из себя и доискивался, кто в том виноват, за чем немедленно следовала кара. Об этом повествует одна румынская народная баллада, которую мы пересказываем ниже:
Встретился однажды Дракуле крестьянин в кургузой рубашонке. Такой куцей, что наружу виднелись его узкие домотканые штаны, облеплявшие ноги так, что всякий видел его ляжки. При виде этих жалких одежек Дракула тут же вопросил крестьянина: «Женат ли ты?» — «Да, женат, ваша светлость». — «Ах, так значит, жена твоя из тех ленивиц, что посиживают сложа руки. Иначе как это возможно, что твоя рубаха не доходит тебе до икр? Не заслужила такая скверная жена жить в моих владениях. Предать ее смерти!» — «Смилуйтесь великодушно, молю вас, мой господин, я доволен моей женой. Она никогда не покидает нашего дома и честна передо мной». — «Ты будешь больше доволен другой женой, которую заслуживаешь как человек порядочный и работящий». Тем временем двое подручных Дракулы уже тащили к нему несчастную женщину, а как притащили, ее тут же посадили на кол. Потом Дракуле привели другую женщину, и он сейчас же велел отдать ее замуж за только что овдовевшего крестьянина. При этом Дракула не преминул показать ей, какая судьба постигла ее предшественницу, и растолковать, чем та заслужила его княжий гнев. И стала новая жена крестьянина трудиться да хлопотать что есть сил, да так, что даже поесть не успевала. А клала краюху хлеба на одно плечо, соль сыпала на другое, тем и пробавлялась, а рук от труда не покладала. Изо всей мочи старалась еще пуще угождать своему новому супругу, чем прежняя жена, дабы не навлечь на свою голову княжеской кары.
Сохранившийся в устных преданиях румынского народа образ Дракулы как друга бедных и обездоленных должен был пересиливать примеры его других, более безжалостных расправ. Должно быть, самый душераздирающий случай учиненного Дракулой массового наказания бедных, неизменно фигурирующий во всех сказаниях о нем — в германских, русских и румынских, — тот, где он проезжает по стороне, где ему встречается множество нищих, больных и убогих попрошаек.
Вот в каком пересказе эта история закрепилась в румынском фольклоре:
Повелел Дракула всем старикам немощным, калекам увечным, нищим, голодранцам, слепцам и попрошайкам явиться в огромный пиршественный зал дворца в Тырговиште, где обещал устроить им щедрое угощенье. В назначенный день завздыхал и расстонался Тырговиште от нищих, голодных и убогих, огромными полчищами стекавшихся со всех краев в город. При входе во дворец княжеские слуги давали каждому приличную одежду и вели в отдельную просторную хоромину, где столы уже ломились от угощений. Нищие изумлялись щедрости князя и говорили меж собой: «Поистине княжеской милости мы удостоены». Принялись они трапезничать, и что бы вы думали подавали им? Яства, достойные только княжеского стола, вина изысканные и кушанья какие ни на есть сытные. На славу выдался праздник для нищих да убогих, такого они еще не видывали. Они жадно ели и жадно пили. А большинство мертвецки упились. И когда от винных паров да сытости совсем сомлели так, что слова вымолвить не могли и разум их затуманился, вдруг видят они, как со всех сторон занимается огонь и дым клубами поднимается. Это князь приказал своим слугам запалить хоромину. Бросились они к дверям, а двери заперты, не выбраться. Огонь меж тем разгорался. Языки его под потолок вздымались, точно пламенные драконы. Крики, вопли и стенания вырывались из уст несчастных, оглашая запертую хоромину. Но видано ли, чтоб огонь отзывался на мольбы человеческие? Бросались они друг к дружке, цеплялись друг за дружку, искали помощи и спасения, но ничье ухо не прислушалось к их мольбам. Они принялись кружиться на месте от страшных мучений, а языки пламени продолжали лизать и пожирать их плоть. Иные задохнулись в дыму, других раскаленная зола превратила в прах, а большинство зажарились в огне заживо. Когда пожар наконец потух, не осталось на пепелище ни одной живой души.
