Читать книгу 📗 "История всемирной литературы Т.5 - Бердников Георгий Петрович"
Но биография героя — не только история борьбы за существование. Это одновременно и повествование об усилиях вырваться из тесных, сковывающих рамок провинциального образа жизни, преодолеть узость суждений, рабской религиозной психологии. Некоторое время Брекер провел в наемных прусских войсках. Годы солдатчины обернулись для него нелегким опытом, сделали более проницательным и непримиримым к средневековым формам гнета на своей родине. И потому герой книги не просто жалуется, он размышляет над всем виденным, жизненные невзгоды — свои и окружающих людей — дают ему основание критически оценить «благость божью». Брекер переживает серьезную эволюцию в своих религиозных взглядах, усваивая многие аргументы просветителей. Пассивно-пиетистские мироощущения сменяются призывом к активному действию в жизни, причем если сначала речь идет о личной борьбе за счастье, то в годы Великой французской революции Брекер приходит к пониманию и признанию общественной активности, действий народа.
Примечательна в наследии Брекера книга «Нечто о драме Вильяма Шекспира» (1780). Себя он называет на титульном листе «бедным необразованным гражданином мира, которому посчастливилось прочесть» Шекспира. Само обращение к Шекспиру примечательно в годы, когда в Германии усилиями Гердера и Гете было привлечено внимание к наследию великого английского драматурга. Брекер ценит Шекспира за его правдивость, и решительная защита реализма была весьма плодотворной в тогдашней Швейцарии. Однако само понимание реализма наивно и узко и сочетается с попытками оценивать драмы Шекспира с позиций моралиста.
Опыт личного участия в качестве наемника в Семилетней войне позволяет ему остро ощутить несправедливость той борьбы, которую вели в 1792 г. войска прусско-австрийской коалиции против революционной Франции. «Достойно удивления, — пишет Брекер, — что сотни тысяч довольно скудно оплачиваемых наемников позволяют своим деспотам так слепо себя вести, кровь и самую жизнь ставить на карту,
чтобы сражаться против свободы и человеческих прав, и это солдаты, чьи родители и родственники сами стонут под игом рабства». Брекеру представляется более логичным, если бы наемники повернули штыки против деспотов и тиранов.
В этом сказалось социальное чутье человека, много выстрадавшего в жизни; вместе с тем общественный опыт швейцарского мелкого собственника был недостаточен, чтобы исторически осмыслить опыт революции. Дело не в том, что он, как и многие просветители других стран, не принял якобинской диктатуры, но он и самую революцию понимал как акт проявления самозащиты народа, а не как переворот во имя установления нового общественного порядка. «Морально-религиозная критика, — отмечает известный литературовед ГДР Г.-Г. Тальгейм, — классовых битв в революционной Франции объективно была реакционной, но субъективно она выражала незрелость мировоззрения и политическую беспомощность».
Немецкоязычная литература Швейцарии XVIII в. отражает многие общие тенденции, характерные для литературы германских государств. Некоторые швейцарские писатели принимают участие в общегерманском литературном процессе (Бодмер, Брейтингер, Лафатер). Но практически ни одному швейцарскому писателю не удалось превозмочь давления консервативных традиций, преодолеть многовековую инерцию патриархального уклада. Более того, слава Геснера как раз свидетельствует о том, что поэтизированная и идеализированная патриархальность, будучи поднята до искусства, могла даже обрести мировую славу, хотя и кратковременную.
*ГЛАВА 7.*
ЛИТЕРАТУРЫ СКАНДИНАВСКИХ СТРАН И ФИНЛЯНДИИ.
ОСОБЕННОСТИ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОЦЕССА(Мелетинский Е.М., Григорьева Л.Г.)
Судьбы скандинавских народов по-разному складывались в XVIII в. Дания и Швеция играли весьма заметную роль на европейской политической арене. Между ними, как и в XVII в., продолжалось противоборство. В Северной войне между Швецией и Россией Дания была на стороне России. Дании удалось вытеснить Швецию с южного побережья Северного моря и с острова Борнгольм. Международный престиж Швеции был особенно поколеблен после поражения в войне с Россией.
Вместе с тем Дания и Швеция выступали в роли метрополии: Норвегия и Исландия входили в состав Датского королевства, Финляндия принадлежала шведской короне. При этом социальная структура и социальные отношения складывались в разных Скандинавских странах неодинаково. Например, крепостное право в Дании и Швеции было отменено только в последние десятилетия XVIII в., в то время как Норвегия вообще не знала крепостной зависимости.
Кризис феодального строя, в разной форме проявлявшийся в Скандинавских странах, создавал почву для формирования и распространения просветительских идей. В зависимых странах этот процесс имел свою специфику, отражая стремление к децентрализации, культурной автономии, а в перспективе и к самоопределению.
Неравномерно было размещение культурных центров. В Дании таким центром стал Копенгагенский университет. В Швеции существовало два университета — в Лунде и Упсале (последний основан еще в XV в.), в Финляндии — в Турку. В 1739 г. была открыта Шведская академия наук, ее первым президентом стал Линней, ученый с мировым именем. В 1786 г. создана другая Шведская академия, специально по гуманитарным наукам и искусству. В 1722 г. открылся театр в Копенгагене, в 1737 г. — Шведская королевская сцена в Стокгольме, и хотя оба театра временами прекращали свою деятельность, роль их трудно переоценить. Именно в театром в Копенгагене связана слава одного из блестящих мастеров европейской комедиографии классицизма, сатирика и моралиста, идеолога раннего Просвещения Людвига Хольберга (1684—1754).
В Дании начиналась деятельность и первых норвежских просветителей. Хотя различные норвежские общества создавались и в некоторых городах Норвегии, наиболее представительным и влиятельным явилось Норвежское общество, основанное в 1772 г. в Копенгагене. Во главе его стоял известный драматург Ю. Х. Вессель, туда входили также видные норвежские поэты. Деятельность их была умеренной, ибо участники общества не ставили перед собой политических целей. Более радикальными, особенно к концу века, были народные движения в Норвегии, направленные главным образом против произвола датских чиновников. Огромный резонанс имело дело норвежского крестьянина Лофтуса (1786—1787), который был осужден датским судом за подачу датскому кронпринцу жалобы от имени крестьян (ибо по данному делу жаловаться не полагалось) и умер в тюрьме. Дело Лофтуса в немалой степени способствовало формированию национального сознания норвежцев.
В Финляндии, входившей в XVIII в. в состав Швеции, развивается течение «феннофильства», ставившее своей задачей пропаганду национальной культуры и финского языка в противоположность официальному — шведскому. Предпринимаются первые попытки создания истории финского народа (Д. Юслениус), появляются первые стихотворения на родном языке (Г. Гундерус).
Исландия к началу XVIII в. была полностью подчинена Дании. Немногочисленные ученые-исландцы получали образование в Копенгагене и, возвратясь на родину, становились преимущественно духовными лицами. Однако и здесь культурная жизнь понемногу развивается в «светском» направлении: изучением природы занимается естествоиспытатель и поэт Эггерт Оулафсон (1726—1768). Его дневник (изданный в 1772 г. на датском языке) был знаменательным для своего времени произведением — он как бы открывал Исландию для скандинавов. Восхищаясь древнескандинавским прошлым, Оулафсон возлагал большие надежды на крестьянство, как на основную силу нации. На исландском языке в XVIII в. писали многие самобытные авторы (Гуннар Паульсон, Йоун Стейнгримсон, Йоун Торлаукссон, Сигурд Пьетурсон и др.).
Культурный процесс в Дании и Швеции развивался в одном направлении — от преобладания церковной идеологии к Просвещению. Хотя к началу XVIII в. в этих странах имелась довольно значительная литература на национальных языках, представленная в основном религиозной (частично светской) поэзией, а также историческими, философскими и естественнонаучными сочинениями, все же ей не хватало как прочных связей с литературами других европейских стран, так и внимания к подлинным народным традициям и своей национальной культуре. Задачу преодоления традиций барокко, господствовавшего в литературе XVII в., размежевания светской и духовной литературы, утверждения не только новых жанров, но и новых взглядов на деятельность писателя как на служение обществу решали Людвиг Хольберг в Дании и Олаф Далин в Швеции.
