Читать книгу 📗 "Дорога Токайдо - Робсон Сен-Клер Лючия"
— Сэнсэй! — Дзосу вскинул на плечо свой шест и уравновесил на нем ведра. — Мне надо продать мой чай.
Кошечка попыталась открыть глаза, но так и не смогла вскинуть отяжелевшие от усталости веки.
— Какое сообщение принесли гонцы?
— Из Эдо убежала какая-то куртизанка. Думают, что она пробирается в западные области. — Дзосу был разочарован, новость оказалась неинтересной.
— Ее ищут за какое-нибудь преступление?
— Нет. — Дзосу на мгновение смолк, внимательно изучая Кошечку. — Монах, я знаю местечко, где вы сможете отдохнуть вдали от шума и любопытных глаз.
Мальчик повел Кошечку переулками к берегу у залива, проскользнул между рыбацких сетей и рам для сушки рыбы, умело лавируя шестом с ведрами, и наконец остановился возле полусгнившего остова перевернутой лодки. Один ее борт утонул в песке, а другой был подперт сломанным веслом.
Кошечка, благодарно хрюкнув, упала, не выпуская из рук посоха, на потрепанную циновку, расстеленную под лодкой. Из щели над ее головой высовывались какие-то тряпки, потертый обрывок одеяла и несколько полуразбитых горшков. Дзосу достал обрывок и накрыл им Кошечку.
К своду, образованному досками опрокинутой лодки, были прикреплены деревянные таблички с именами отца и матери Дзосу. Из песка под ними выглядывали обгоревшие концы благовонных свечек. Чашка вареного риса с воткнутыми в него палочками для еды и еще одна маленькая чашка с водой без слов говорили о том, что Дзосу преданно заботился о благополучии своих родителей в мире духов.
— Будда Безграничного света благословляет тебя, дитя, — пробормотала Кошечка и тут же заснула.
Она проспала весь час Змеи и весь час Лошади и во сне не почувствовала ливня, под которым над Токайдо расцвели яркие зонты из водоотталкивающей бумаги и большие соломенные дождевые шляпы, а не готовые к дождю путники торопливо кинулись искать укрытие. Кошечка спала до тех пор, пока ее не разбудил скрип влажного песка под чьим-то тяжелым телом. Продолжая дышать ровно, как во сне, женщина просунула руку под пояс и вытащила ножницы.
— Сэнсэй! — Голос был груб. Кошечка крепче сжала ножницы. — Дзосу утверждает, что вы прорицатель.
Несмотря на такую рекомендацию, Кошечка едва не пырнула своим орудием человека, заглянувшего под борт лодки. Нос у пришельца, расцвеченный красными прожилками вен, был сломан в двух или трех местах. Похожий на луковицу конец этой части лица, призванной украшать оное, был скошен в сторону левого уха, а это ухо своей бугристой формой напоминало гриб-трутовик.
Брови этот человек сбрил так, что стал виден широкий костяной валик над его выпуклыми глазами. Жесткая черная щетина волос выбивалась из-под головной повязки, скатанной в узкий жгут и завязанной над левым ухом.
Кошечку бросило в дрожь. Голова незнакомца находилась в пасти змеи. Раздвинутые челюсти гада были вытатуированы с обеих сторон его подбородка. Верхние и нижние клыки рептилии вонзились в пухлые губы. Раздвоенный красный язык пресмыкающегося огибал ноздри урода и вздрагивал от дыхания. Синяя чешуя покрывала шею.
— Чего вы хотите? — спросила Кошечка.
— Просить вас об одной милости, а взамен предложить еду и крышу над головой.
— И баню тоже?
— В моей жалкой лачуге мало удобств, но вымыться там вы, конечно, сможете.
Мусаси писал, что, пересекая незнакомую местность, нужно ясно представлять себе возможные опасности пути и препятствия, могущие на нем возникнуть. У беглянки засосало под ложечкой: Кошечка поняла, что совершенно не представляет, какие опасности и препятствия могут ждать ее на Токайдо, и, более того, она не знает, кому можно там верить, а кого опасаться. Выбравшись из-под лодки, она увидела, что человек, приглашающий ее в свой дом, явно опасен, но внезапно решила довериться ему.
Этот человек был коренастым, средних лет, с длинными и сильными руками. Большие мозоли на его плечах показывали, что он уже долгое время носит каго. Татуированное изображение змеи обвивало широким кольцами мощную грудь и торс незнакомца, скрываясь под складкой набедренной повязки — единственного клочка ткани на теле носильщика, и можно было предположить, что хвост этой гадины подрагивает на конце его «мужского острия».
Татуированный здоровяк поклонился и вежливо произнес немного сиплым голосом:
— По причине, очевидной для тех, кто не слеп, глупые мальчишки, которые шатаются здесь без дела, называют меня, Мамуси-но Дзиро, Гадюкой. — Он широко взмахнул рукой, указывая на весь мир.
Таким именем мог называться либо разбойник, либо профессиональный игрок, и мужчине оно, кажется, нравилось.
Он сделал Кошечке знак следовать за ним к шаткому бамбуковому каго, распростертому на песке. Возле каго сидел на корточках компаньон Гадюки. С трудом шагая по вязкому песку, Мамуси-но Дзиро подтянул свою набедренную повязку и туже завязал ее, готовясь к работе. Кошечка увидела еще одну татуировку, покрывавшую тугие мускулы его ягодиц, и восхитилась.
Это было изображение полосатой черной с золотом тигриной морды. Узкая белая полоска свернутой в жгут ткани прикрывала часть розового тигриного носа там, где разбегались крылья его ноздрей. Большие глаза хищника смотрели зло и пристально. Контуры щек властителя джунглей облегали контуры ягодиц Мамуси, и при ходьбе казалось, что огромная кошка задумчиво пережевывает пищу.
Кошечка знала: переходя незнакомую местность, нужно довериться интуиции. А интуиция подсказывала женщине: Гадюка предлагает больше, чем просто кров, — он предлагает убежище.
— Чего вы хотите от меня? — с этими словами Кошечка вытащила из-под лодки посох и сундучок.
— Чтобы вы поговорили с мертвецом.
ГЛАВА 10
Последние моды
Весь облик Хансиро показывал, что он опытный боец, а для глаз, не умеющих различать такие тонкости, два его меча служили обычно достаточным предупреждением. Подол его куртки, потерявшей от времени форму, слегка приподнимался над ножнами, и эти выступы недвусмысленно говорили всем, что ее владелец — человек, от которого надо держаться подальше. Но мечи не всегда обеспечивают уважение тому, кто их носит, во всяком случае, здесь, в театральном квартале Эдо.
Хансиро сделал вид, что не замечает акробата, двигающегося к нему на руках. Актер, обхвативший ступнями собственную шею, протянул посетителю чашу для подаяний, ловко удерживая ее пальцами ног, затем повернул голову и оскалился в улыбке: глупость не чувствует опасности.
— Предсказать вам будущее, почтенный господин? — эта фраза прозвучала из кучи лохмотьев, которые когда-то были бумажной нарядной одеждой. Обладатель голоса сидел на маленькой квадратной циновке, гадательные палочки лежали перед ним.
Незрячий предсказатель не видел ни мечей сыщика, ни его грозных глаз. Взгляд ронина напрягся. Обычно этого предупреждения бывало достаточно, чтобы окружающие не беспокоили Хансиро, но обитатели театрального квартала как раз и специализировались на том, чтобы беспокоить людей.
Хансиро хмыкнул и вклинился в толпу провинциалов, приезжих лоботрясов, явившихся сюда поглазеть на достопримечательности столицы.
По обеим сторонам узкой улицы торчали в ряд столбы высотой в пятнадцать сяку. С этих столбов свисали белые полотнища, украшенные именами актеров и яркими черными названиями пьес.
Лавки и чайные дома, жмущиеся друг к другу, выходили фасадами прямо на улицу. Стены их были оклеены афишами, изображавшими актеров в их самых знаменитых ролях. Ряды круглых фонарей из красной бумаги свешивались с карнизов первого и второго этажей зданий. Люди, стоя на балконах, окликали проходивших внизу знакомых. Слышался непрерывный равномерный стук барабанов.
Голоса торговцев, продававших с тележек все — от дров до любовных амулетов, сливались с общим гулом, в котором не удавалось расслышать ни одного звука тише крика.
Хотя открывающие представления танцы окончились с рассветом и актеры уже отыграли большие куски первых пьес, театральные каппа — «водяные» продолжали заниматься своим делом. Как речные бесы, чье имя они носили, эти живчики хватали приближающихся к ним людей за рукав, пытаясь затащить их в глубины своих омутов.
