Читать книгу 📗 "Дорога Токайдо - Робсон Сен-Клер Лючия"

И Мусуи протянул Кошечке бумажный носовой платок. Сморкаясь, Кошечка почувствовала, что кто-то игриво ударил ее веером по голове.

— Такой красивый мальчик и с таким красным носом! — Те же молодые женщины — их было семь, — в одинаковых шляпах и одеждах паломниц, обступили Кошечку полукругом. За их спинами теснились трое носильщиков, увешанных коробками и узлами.

— Дзидзо-сама прислал нас сюда, чтобы утешить вас, — сказала одна из женщин. У нее было круглое лицо и веселая улыбка.

— А, понятно: семь мудрецов решили отдохнуть от размышлений в зарослях бамбука! — пошутил Мусуи, помогая Кошечке подняться на ноги.

Женщины засмеялись: древний анекдот о семи китайских мудрецах, которые отказались от легкомысленной придворной жизни, чтобы предаваться высоким размышлениям, пить сакэ и слагать стихи среди зарослей бамбука, был известен всем. Шутка состояла в том, что слова «семь мудрецов» звучали так же, как «семь проституток». Несмотря на простые белые одежды и благочестивые надписи на широких бамбуковых шляпах, Мусуи угадал профессию женщин.

— Вы льстите нам, ваша честь, — сказала старшая. — Мы всего лишь простые служанки из бань, идем помолиться в Исэ.

— И наш священный долг помочь благочестивым паломникам скоротать дорогу, — добавила одна из женщин.

Они действительно выполнили то, что обещали: старшая отбивала такт на ручном барабане, а Кошечка пела «Песню о бесхвостом быке» и другие, более грубые простонародные песенки. «Семь мудрецов» смеялись и танцевали, отбивая такт хлопками в ладони. Так они прошли больше двух ри — до самой Тоцуки.

ГЛАВА 21

Накопленная карма

На окраине Тоцуки в трактире сидел молодой посетитель, одетый и поношенную темно-синюю куртку из конопляной ткани, какие носил трудовой люд. Ноги были босы. Высокий бритый лоб рассекала пополам потертая синяя повязка, скрученная в жгут и завязанная спереди. Из-под свисающих концов повязки выглядывали ясные, простодушные глаза.

Посетитель внимательно наблюдал за двумя стариками — мужем и женой, которые, едва волоча ноги, проходили мимо него, окруженные струями и водоворотами волнующегося людского потока Токайдо. Эта парочка была укутана в простые одежды паломников, но не бумажные, а из хлопковой ткани и чистые. Квадратный бамбуковый короб, который тащил мужчина, тоже выглядел очень опрятно.

Юноша встал, опустил пояс на стройные бедра, продел ноги и соломенные сандалии-дзори и не спеша двинулся к старикам.

Его улыбка была приветливой и вежливой.

— Отец, разрешите мне помочь вам нести вашу ношу. Это позволит мне заслужить лучшую судьбу на Великом колесе жизни.

— Спасибо, сынок, ты так добр. Огромное тебе спасибо, — старик рассыпался в благодарностях. Он уже выбивался из сил.

Чайник и маленький котелок, привязанные к коробу, брякнули, когда старый паломник снял с плеч свой груз. Жена его, тяжело дыша, присела на корточки там, где стояла.

— Мы идем в Исэ, чтобы попросить Аматерасу-сама, богиню Солнца, излечить мою жену от болезни.

Лицо у старика было круглое, как суповая миска, и все черты его были также плоски и округлены, словно их сгладили стихии; редкие брови изгибались высокой дугой над глазами, отчего взгляд казался немного близоруким и то ли удивленным, то ли испуганным. Жена была очень похожа на мужа.

— Дорога трудна для нас, — сказал старик. И действительно, эти двое казались слишком слабыми даже для того, чтобы дойти до общественной бани.

— Моя любимая благочестивая матушка в прошлом году ушла к Амиде в Страну чистого света. — Улыбка на лице юноши стала печальной. — Я дал обет помогать всем старикам, которых встречаю. Я и сам иду в святое место — на гору Коя, чтобы похоронить там пепел матушки и помолиться об упокоении ее души.

— Сам Будда послал нам тебя, он тебя не оставит! — Старик помог жене подняться и обнял ее за талию. Ухватившись за мужа, старушка сдвинулась с места, старательно переставляя ноги. — Мы собирались остановиться на ночь в гостинице, — сказал старик. — Уже темнеет, да и жена сегодня в любом случае не сможет идти дальше.

— Я знаю хорошую гостиницу, дедушка, — судя по тону, молодой помощник стариков не шутил. — Ее содержит благочестивая женщина, которая очень дешево оказывает паломникам всяческие услуги. Но она расположена немного в стороне от большой дороги.

И он ласково подтолкнул стариков к узкой тропинке, вьющейся вдоль дамбы, разделявшей два рисовых поля.

Тропа уводила на запад, в холмы. Молодой человек терпеливо брел за стариками.

— Еще чуть-чуть! — весело кричал он. — Из окон гостиницы открывается прекрасный вид на город!

Чтобы старики не встревожились раньше времени, юноша красочно расписывал простую сытную еду, которая ждет их, расхваливал горячую ванну, которая согреет их натруженные тела, обещал сам растереть им ноги.

Когда за поворотом остался последний крестьянский дом и тропа вбежала в весело шелестящие заросли высокого бамбука, добровольный помощник решил, что завел парочку достаточно далеко, и ускорил шаг, чтобы приблизиться к старикам. Но… что такое? Ноги шагают, а он не сдвигается с места! Грабитель протянул руку назад, чтобы отцепить ремни короба от сучка — и коснулся теплого тела!

Он взвизгнул так, что в воздух поднялась стая напуганных ворон. Старики медленно поворачивались, стоя на одном месте, словно две морские черепахи на берегу, стараясь рассмотреть, что происходит.

Продолжая удерживать грабителя в прежнем положении, Хансиро тихо сказал ему на ухо:

— Не хватайся за пояс. Сними короб. Потом сбрось куртку, ложись на живот и не двигайся.

— Эй, ты, там! Что ты делаешь! Подлец! Разбойник! — затряс посохом старик, увидев за поясом незнакомца два меча, оцепенел и, сложившись пополам, опустился на землю, потянув за собой жену.

— Пожалей мальчика, почтенный господин! — закричал он. — Он только хотел нам помочь! Убей нас — мы старики, но не трогай его!

— Берите все! — зашептал умоляюще грабитель. Он уже лежал в одной набедренной повязке лицом вниз, распластавшись на влажной суглинистой земле. — Я покажу, где спрятать трупы. Я буду работать на вас!

Хансиро выдернул из рукава соломенный шнур:

— Подойдите сюда, дедушка! — И он быстро связал грабителю руки.

Оглянувшись, Хансиро увидел, что старик по-прежнему стоит на коленях, трясясь от страха. Жена старика нараспев читала мантру Света, чтобы отвратить злую карму.

Грабитель жалобно запросил о пощаде. Путаясь в словах, он упомянул мать-вдову и шестерых умирающих от голода братьев и сестер, больную прабабку, брошенную мужем старшую сестру, ее малолетних деток, тайфун, пожар, злых соседей и древнее проклятие. Все это не разжалобило Хансиро. Тогда разбойник предложил ему любовные услуги матери-вдовы, старшей сестры, младших сестер и братьев и свои собственные. О прабабке он почему-то забыл сказать.

— Идите же сюда, дедушка. — В голосе Хансиро не чувствовалось раздражения, но терпение ронина из Тосы было на исходе: Хансиро заплатил мальчику, чтобы тот следил для него за дорогой, но пока он возится здесь, беглянка может пройти через Тоцуку. — Я не причиню вам вреда!

Старик с усилием встал и подошел к Хансиро, еле передвигая ноги. Тот указал ему на руки грабителя.

— Вы видите там мозоли?

— Нет! — Старик глядел на гладкие пальцы и длинные ногти юноши.

— А он одет как трудовой человек.

Хансиро перекатил разбойника на живот. В складках набедренной повязки, которая шла вокруг пояса, был спрятан огромный тесак.

— Этим он хотел зарубить вас.

— Но у нас же ничего нет, — развел руками старик, — только немного денег и амулеты из храмов, где мы побывали…

— Мышь для ястреба только закуска, а кабан — целый пир, но на мышь легче напасть.

Хансиро повел рукой в сторону Тоцуки:

— Возьмите его куртку и пояс: вы сможете продать их и получить возмещение за беспокойство, которое он вам причинил. Возвращайтесь на главную дорогу. Когда пройдете конюшни и мастерскую изготовителя татами, спросите, где находится гостиница «Бамбук». Она расположена на улице изготовителей коробочек для лекарств. Хозяйка — женщина честная. Скажите ей, что вас прислал ронин из Тосы.