Читать книгу 📗 "Кулачные бои в легком весе - Китсон Мик"

Вот что я прочла в тот год после возвращения с ярмарки в Халлоу-Хит: произведения Китса и Вордсворта, дьявольски мрачное стихотворение «Ворон» американского поэта Эдгара Алана По, которое меня немного напугало, «Стихотворения преимущественно на шотландском диалекте» Робби Бёрнса, изложенные странным языком шотландцев. Мисс Эстер пояснила, что это песни, и в них встречались красивые слова, которые я пыталась запомнить, чтобы пересказать Джему, когда он придет из кузницы и мы отправимся гулять по пустоши.

Сердце мистера Бёрнса было разбито некоей шотландской девушкой, и мне понравились слова: «В цветущем терне птичий свист на сердце рану бередит». И мне показалось, что нет ничего прекраснее и печальнее; что цветущий терн есть и в нашей жизни, он есть на пустоши. Цветы и шипы — вот что сопровождает нас в жизни и в любви.

Еще мне очень нравилось длинное стихотворение Вордсворта, которое называлось «Ода. Ощущение бессмертия из времен раннего детства». Там поэт с грустью вспоминал о днях, когда все вокруг было озарено небесным светом, а потом он исчез, растаял тот мир, который Вордсворд так любил: луга, ручьи, рощи.

От слов «что прежде я видал, мне видеть не дано» мне даже захотелось расплакаться. Они напомнили о Большом Томе, о колышущихся цветах на лужайке, о шепоте дубовых листьев над головой в том месте, где мы с семьей однажды разбили лагерь. Все это давным-давно исчезло без возврата: скорее всего, на том месте уже построили железную дорогу или завод.

И я поняла, какое чудо таят в себе буквы. Эти черточки и крючочки на странице способны заставить меня плакать, или злиться, или захотеть вдруг обнять и поцеловать Джема Мейсона, провести ладонями по его твердым мускулам. Достаточно лишь сложить вместе простые символы на листе бумаги, и разум откроется и наполнится небесным светом. Мистер Вордсворт говорил, что мы приходим от Бога в лучах славы и с момента рождения находимся в раю, а потом все это уходит. В своей оде он выглядел очень опечаленным и полным сожалений. И то же самое можно было сказать обо всех поэтах, чьи стихи я читала. Казалось, невозможно написать стихотворение, не наполнив его печалью и сладостью. Одни и те же слова придавали стихам и горечь, и сладость: они постоянно были вместе, словно цветы и шипы. Майское цветение никогда не обходится без шипов.

Вскоре на уроках я стала читать книги и журналы, которые давала мисс Эстер, а потом мы просто разговаривали о них по несколько часов, пока мисс Джудит обучала младших. Так я узнала больше слов, получила новые знания о нашем мире, о королях и королевах, о дикарях и мудрецах, о морях и лесах, о кораблях, горах и замках Шотландии, о шахтах Уэльса, о голоде в Ирландии из-за неурожая картофеля, завезенного из Америки.

Еще мне нравилось гулять с Джемом по воскресеньям, когда он приезжал из Билстона на своем пони. Задира казался мне все краше, и мы почти не разговаривали — просто бродили по пустоши, держась за руки и иногда целуясь. На склонах мы собирали очанку для примочек, которые я делала из яблочного пюре и прикладывала к глазам Билла. Очанка — самый красивый цветок на лугу, и его было много в сухой траве пустоши.

Иногда, когда Джем обнимал меня, его приятель начинал выпирать из штанов, и я смеялась, глядя в страдальческое лицо моего возлюбленного. Надо сказать, что меня и саму снедали желания, но я знала, что от этого появляются дети, и сказала об этом Джему. Поэтому лишь ласкала его рукой, как делают с жеребцами, и его семя выплескивалось, а он слегка вскрикивал, будто ему было больно. Наши пылкие объятия в кустах на пустоши осенними воскресными днями казались мне одновременно смешными и прекрасными.

Джем сказал, что нам надо пожениться, и сделал для меня очень красивое тонкое кольцо из кованой бронзы, чей вес и тепло я теперь чувствовала на пальце. Внутри кольца Джем выгравировал: «Моей любимой Энни». Надпись вышла на загляденье: Джем попросил свою домохозяйку изобразить ему нужные слова, а потом кропотливо перенес их стальной иглой на внутреннюю сторону кольца. Для парня с такими крупными ладонями работа была чрезвычайно тонкая, но Мейсону удалось очень красиво написать буквы и завитушки между ними.

Когда он подарил мне кольцо, я чуть не лопнула от счастья. Мы стояли у канала на закате в ноябре, на холодном и колючем ветру, и красные лучи солнца вместе с заревом литейных цехов окрашивали кирпичи Типтона в мягкий розовый цвет жимолости. Джем вынул кольцо из жилетного кармана, протянул мне и сказал:

— Оно не золотое, Энни, но я обещаю тебе и золото, и все, что есть в этом мире… Выйдешь за меня?

Как тут было не расплакаться, согласитесь: розовый свет, колючий ветер и мой избранник с кольцом, сделанным собственными руками.

Но я попыталась увидеть, куда ведет эта дорога, и разглядеть вокруг знаки и предвестья. В итоге я решила, что мы поженимся, обязательно поженимся, но сначала предстояло позаботиться о Билле, чье зрение ухудшалось с каждым днем, и о его пабе. Мне нужно было раздобыть деньги, много денег, чтобы не приходилось все время балансировать на краю бездны. А кроме того — выяснить, что же случилось с моей мамой.

Поэтому мы с Джемом все обсудили и отправили записку Пэдди Такеру, и однажды вечером тот пришел в «Чемпион» и сказал, что готов устроить еще один бой для Задиры и Дочери Громилы. Он предложил провести соревнование на участке поля за пивной, а если удастся раздать листовки и развесить афиши, то соберется приличная толпа. Билл принял его условия и вместе с Джейни принялся распространять весть. Пэдди предупредил, что это будет не свободный бой для любого претендента, а настоящий призовой матч. Вскоре фермер из Лестершира по имени Инглби Джексон вызвался выступить против Джема, однако у Пэдди возникла проблема с поиском женщины, готовой сразиться со мной. Но перед уходом ирландец сказал:

— Не беспокойся, мы все устроим. Кажется, я знаю, кто может выставить подходящие призовые. Доверься Пэдди.

Мы решили, что поединок состоится назавтра после Рождества, когда наступает День подарков, и Пэдди захлопал в ладоши:

— Замечательно! Хороший бой — лучший подарок!

Незадолго до праздника сестры Уоррен попросили меня продемонстрировать свои умения и написать письмо в Бирмингем епископу, который давал церковные деньги для нашей маленькой школы. Этот очень важный и видный человек в церкви, все равно что лорд или король в светском мире, желал знать, какая работа проводится в приходе в пользу бедных. Мисс Эстер пояснила, что для репутации нашей школы будет очень хорошо, если ребенок, не умевший читать и писать еще полгода назад, сможет отправить епископу приветственное послание, составленное по всем правилам. Мисс Уоррен также отметила, что и ее отец порадуется, ведь епископ — его начальник. Правда, она сказала не «начальник», а «руководитель», но тут разницы нет.

Поэтому я как следует подумала над тем, какие слова написать, и примерно за неделю, попутно работая в пивной, сочинила такой текст: