Читать книгу 📗 "Там мы стали другими - Ориндж Томми"
– А потом?
– Потом мы пошли с ней домой.
– Домой, с бабушкой?
– Да.
– А ваша мама?
– К тому времени, как мы добрались до дома, она уже выписалась из больницы. Оказалось, что она просто потеряла сознание от падения. Но у нее не было передоза.
– Это хорошая история. Спасибо. Я имею в виду, сама по себе история грустная, но спасибо, что рассказал.
– Теперь я получу двести долларов?
Орвил и его братья покидают Индейский центр и направляются прямиком в торговый центр «Таргет» в Западном Окленде за велосипедом для Лони. А пока Лони катается на багажнике велосипеда Лутера. Хотя история и вызвала грустные воспоминания, Орвил не жалеет, что рассказал ее. А еще приятнее ощущать в заднем кармане подарочную карту на двести долларов. Улыбка не сходит с его лица. Но вот нога… Шишка на ноге, появившаяся чуть ли не с рождения, в последнее время зудит. Он никак не перестанет ее расчесывать.
– Какое-то дерьмо только что свалилось в туалете, – говорит Орвил Лутеру, когда они выходят из торгового центра.
– Что ж в этом необычного? – удивляется Лутер.
– Заткнись, Лутер, я серьезно, – ворчит Орвил.
– Что, не успел и наложил в штаны? – спрашивает Лутер.
– Я сидел в кабинке и ковырялся в этой штуке. Помнишь мою шишку? Я почувствовал, что из нее что-то торчит. И вот я вытащил какую-то хрень, положил ее на листок туалетной бумаги, потом стал ковырять дальше. И тащил их одну за другой. Я почти уверен, что это паучьи лапы, – говорит Орвил.
– Пфф. – Лутер фыркает и смеется. И тут Орвил показывает ему аккуратную стопку листков туалетной бумаги.
– Дай-ка я посмотрю, – просит Лутер.
Орвил раскрывает сложенную бумагу и показывает Лутеру.
– Что за хрень? – недоумевает Лутер.
– Прямо из моей ноги, – говорит Орвил.
– Ты уверен, что это не какие-то занозы?
– Нет, смотри, как сгибается эта лапка. Там есть связка. И верхушка. Как у ноги, где она сужается, смотри.
– Ни фига себе. – Лутер изумлен. – А как насчет остальных пяти? Я имею в виду, если это паучьи лапы, то их должно быть восемь, верно?
Прежде чем Орвил успевает сказать что-то еще или убрать паучьи лапки, Лутер хватается за телефон.
– Хочешь поискать в инете? – спрашивает Орвил.
Но Лутер не отвечает. Просто стучит по экрану. Скроллит. Ждет.
– Что-нибудь нашел? – с нетерпением спрашивает Орвил.
– Не-а. Ни капельки, – говорит Лутер.
Когда Лони выходит со своим велосипедом, Орвил и Лутер оглядывают выбранную модель и одобрительно кивают. Лони улыбается, довольный.
– Поехали, – говорит Орвил и надевает наушники. Оглядываясь через плечо, он видит, что и братья следом за ним берутся за наушники. Они едут обратно в сторону Вуд-стрит. Проезжая мимо указателя на «Таргет», Орвил вспоминает, как в прошлом году все они в один и тот же день получили телефоны из этого магазина в качестве предрождественских подарков. Телефоны самые дешевые, но, по крайней мере, не «раскладушки». Смартфоны. В этих гаджетах полный набор необходимых функций: звонки, текстовые сообщения, музыка, доступ в интернет.
Они едут рядком и слушают то, что выдают их смартфоны. Орвил предпочитает музыку пау-вау. Есть что-то притягательное в грохоте большого барабана, в проникновенности пения, в настойчивости ритма, отчетливо индейской. Ему нравится сила, звучащая в хоре голосов, нравятся эти пронзительно завывающие гармонии. Никогда не угадаешь, сколько там певцов – иногда кажется, что их десять, а то возникает ощущение, что их около сотни. Однажды он танцевал в комнате Опал с закрытыми глазами и почувствовал, что в голове звучат голоса всех его предков, положивших жизни на то, чтобы он мог вот так танцевать и слушать эти звуки. Они поют для него, поют о тех тяжелых временах, что пришлось пережить. Но в тот момент братья впервые увидели его в индейском облачении, танцующим, застукали его в самый разгар танца, и им стало очень смешно, они долго хохотали, но пообещали ничего не говорить Опал.
Что же до Лутера, то он слушает, не считая самого себя, исключительно трех рэперов: Chance the Rapper [55], Эминема и Эрла Свитшота. Лутер пишет и записывает собственный рэп под инструментальную музыку, которую находит на YouTube, и заставляет Орвила и Лони слушать и соглашаться с ним в том, насколько он хорош. А вот музыкальные предпочтения Лони открылись им лишь недавно.
– Ты слышишь это? – спросил как-то вечером Лутер, когда они сидели в своей комнате.
– Да. Что-то вроде хора или церковного хора? – сказал Орвил.
– Ага, как ангелы или что-то в этом роде, – усмехнулся Лутер.
– Ангелы? – удивился Орвил.
– Да, похоже на то, как они звучат.
– А как они звучат?
– Я имею в виду, как в кино, и все такое, – сказал Лутер. – Заткнись. Еще поют. Слушай.
Они посидели еще пару минут, прислушиваясь к отдаленным звукам симфонии и хора, доносившимся из дюймового динамика, приглушенным ушами Лони – готовые поверить, что это гораздо лучше, чем звуки ангелов. До Орвила первого дошло, что это за музыка, и он приготовился окликнуть Лони, но Лутер встал, приложил палец к губам, затем подкрался к Лони и осторожно снял с него наушники. Он поднес один из них к уху и улыбнулся. Потом посмотрел на смартфон Лони, улыбнулся еще шире и дал послушать Орвилу.
– Бетховен? – догадался Орвил.
Они едут по 14-й улице в сторону центра города. Пересекая деловой центр, она выведет их на Восточную 12-ю улицу, а оттуда – на Фрутвейл, улицу без велосипедной дорожки, но достаточно широкую, так что, хотя автомобилям там комфортнее, лучше свернуть и промчаться с ветерком по Восточной 12-й, чем тащиться вдоль сточной канавы бульвара Интернешнл.
Добираясь до Фрутвейл и Интернешнл, они останавливаются на парковке Wendy’s [56]. Орвил и Лутер достают свои телефоны.
– Ребята. Вы шутите? У Орвила в ноге паучьи лапки? Что за хрень? – восклицает Лони.
Орвил и Лутер переглядываются и заливаются громким смехом. Лони почти никогда не ругается, и, уж если позволяет себе такое, это звучит и архисерьезно и смешно.
– Да ладно. – Лони все еще не верит.
– Это правда, Лони, – говорит Орвил.
– В каком смысле? – недоумевает Лони.
– Мы не знаем, – отвечает Орвил.
– Позвони бабушке, – предлагает Лони.
– И что мы ей скажем? – ухмыляется Лутер.
– Надо ей все рассказать, – рассуждает Лони.
– Она раздует из мухи слона, – говорит Орвил.
– А что пишут в интернете? – спрашивает Лони.
Лутер лишь качает головой.
– Похоже, тут что-то индейское, – говорит Орвил.
– Что? – Лутер в растерянности.
– Пауки и вся эта хрень, – объясняет Орвил.
– Определенно индейское, – авторитетно заявляет Лони.
– Может, все-таки стоит позвонить, – говорит Лутер.
– Черт, – досадует Орвил. – Завтра же пау-вау.
– При чем здесь это? – спрашивает Лутер.
– Ты прав, – говорит Орвил. – Она же не знает, что мы идем.
Орвил оставляет сообщение для бабушки, когда та не берет трубку. Он говорит ей, что они взяли велосипед для Лони, а потом рассказывает о паучьих лапках. Все это время он наблюдает за братьями, которые вместе рассматривают лапки. Трогают их пальцами, сминают листки туалетной бумаги так, чтобы лапки сгибались. Орвил чувствует, как бьется пульс в животе, и ему кажется, будто из него что-то вываливается. Передав голосовое сообщение, он забирает у братьев лапки, заворачивает их в туалетную бумагу и засовывает в карман.
В день пау-вау Орвил просыпается весь в поту. Накрывая лицо холодной стороной подушки, он думает о пау-вау, потом поднимает подушку и наклоняет голову, прислушиваясь к тому, что, как ему кажется, доносится из кухни. Он хочет свести к минимуму общение с Опал, прежде чем они уйдут. Он будит братьев, швыряя в них подушкой. Оба стонут и переворачиваются на другой бок, поэтому он колотит их снова.
