Читать книгу 📗 "Последняя история Мины Ли - Ким Нэнси Чжуён"

Каждый из них выиграл по маленькому белому плюшевому мишке с красным сердечком в лапках.

– Я отдам вам своего, если вы отдадите мне своего, – предложил мистер Ким.

– С чего это? Мой мне больше нравится.

– Они же совершенно одинаковые!

– А вот и нет. Мой более симметричный.

– Ну и ладно. Ваш более симметричный. – Мистер Ким наигранно надулся.

– Да я просто шучу. Давайте мне своего.

Мина взяла его медвежонка и вложила ему в руку своего. Секунду они держали их, любуясь глупыми мордочками – выпуклыми носами, ушками в форме полумесяцев и слащавыми сердечками.

– Большое спасибо, – поблагодарил по-английски мистер Ким.

– Большое пожалуйста, – ответила Мина и не удержалась от смеха.

В лабиринте людей, в основном моложе их, ей стало до боли неловко. Она сжала медвежонка в руке. Ей казалось, будто она изменяет мужу. За пятнадцать лет брака она лишь несколько раз мимолетом думала о других, и то не всерьез. Иногда, встретив привлекательного мужчину – нового коллегу или прохожего на улице, – она представляла, каково было бы с ним гулять, вместе обедать, обнимать, целовать – эти картинки проносились в голове, как кадры киноленты. Когда Мина вспоминала об этом, она себя ненавидела. Хотя что такого? Неужели ее муж никогда не думал о ком-то другом – о проходящих мимо девушках с длинными ногами или милой улыбкой? Разве возможно, чтобы человек даже не воображал себе другие варианты?

Мина задышала тяжело и прерывисто, сомнения сдавили грудь. Сознание словно заволокло вуалью, блокирующей происходящее вокруг, все звуки: резкий смех, детский визг, мужской баритон, поющий по-испански, глухой бас магнитофона.

– Так что, вы надумали?

Она и не заметила, как они подошли к очереди на колесо обозрения.

– Хотите попробовать? – Мистер Ким вопросительно приподнял темные брови. Его глаза, однако, выражали сочувствие и готовность к отказу.

Мина подняла лицо к небу, и вопросы отпали сами собой; в голове прояснилось, спутанный клубок мыслей распутался. Колесо казалось мягким, как паутина из стали и света.

– Хорошо.

– Уверены? Не надо, если не хотите, – улыбнулся мистер Ким.

– Думаю, справлюсь.

Он отошел к билетной кассе, а Мина осталась стоять с медвежонком в руках. Взглянув на черные глазки-бусинки, красное сердечко, она вспомнила плюшевые игрушки дочери и прижала медведя к груди, едва не плача. Ей не хотелось больше думать о ней. Только если она забудет дочь, разве она не предаст ее таким образом? Возможно ли любить и чтить погибших, при этом не разрываясь на части? Возможно ли бережно хранить воспоминания о них, не позволяя им разрушить себя до основания, не позволяя уничтожить всякую надежду и возможность на счастье, на которые она могла осмелиться?

Вернулся мистер Ким с билетами.

– Все хорошо?

– Да, конечно.

Они встали в конец очереди.

– Вам все еще холодно?

– Немного.

– Жаль, что мне больше нечего с себя снять, – вздохнул он. Мина усмехнулась.

– Ничего страшного.

– Подождите-ка. Я принесу чего-нибудь согревающего.

Мистер Ким влился в толпу, которая поглотила его, как рой пчел в улье – сплошная масса из странных лиц и тел.

В голове прогремел взрыв, колени ослабли. Сознание Мины отчаянно цеплялось за тонкую ниточку, связывающую ее с реальностью. Рука матери держит ее крошечную ручку, а мгновение спустя исчезает – исчезает навсегда. Испуганная, Мина кричит на людей, проносящихся мимо в попытке выбраться. Она падает на землю, покрытую пеплом и серой, в кожу что-то вонзается; ее вот-вот растопчут, и вдруг ее поднимают с земли сильные руки – руки незнакомца, который сажает ее себе на плечи, у него кровавая рана на голове.

Мистер Ким вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками, заставив ее вздрогнуть.

– Вы когда-нибудь пробовали горячий шоколад?

– Нет, никогда, – слабо ответила Мина, обрадованная его возвращением.

– Думаю, вам понравится.

Она подула на напиток, прежде чем сделать глоток.

– М-м, вкусно.

Мина подавила желание залпом осушить стаканчик – слишком горячо.

– Дайте угадаю: вы сладкоежка?

– До этого момента я так не думала.

Ей всегда нравился шоколад, только она никогда не пробовала его в жидком виде. По телу расплылось тепло. Откинув голову, Мина зачарованно смотрела на колесо обозрения с его раскачивающимися кабинками и танцующими огнями, будто подмигивающими миру.

– Вы замерзнете наверху, – заметила она. – Не хотите забрать куртку?

– Все нормально, не переживайте.

Когда до них дошла очередь, контролер сказал:

– Вам придется выбросить напитки.

Мина сделала последний глоток, и мистер Ким поставил стаканчики на ближайшую мусорку.

– Я надеялся, что мы сможем взять их с собой.

– Я тоже.

Кабинка качнулась, будто готовая перевернуться, и Мина вскрикнула, падая на сиденье.

– Не бойтесь, – сказал мистер Ким, бережно беря ее за руку. Она сжала его руку в ответ, пока они поднимались все выше и выше в черное небо. Толпа внизу отступала, уменьшаясь в размерах. Дрожа, Мина подвинулась ближе к мистеру Киму – ближе, чем когда-либо: их бедра соприкасались.

– Я закрою глаза, – зачем-то предупредила она.

– Хорошо. Не бойтесь.

Пока колесо вращалось, скользя вверх и вперед, вниз и назад, Мина крепче сжимала его ладонь, не открывая глаз. Сердце бешено колотилось в груди. Стуча зубами от холода, они теснее прижались друг к другу. Мистер Ким обнял ее за плечи. Кабинки вокруг тихо поскрипывали.

– Все в порядке? – мягко спросил он.

– Да, просто не смотрю вниз. – Мина натянуто рассмеялась. – Знаю, это ребячество.

– Не переживайте. Для вас это большой шаг. Вы и так далеко продвинулись.

– Вы имеете в виду…

– Колесо обозрения. Необязательно было подниматься, а вы все же решились.

Его горячее дыхание касалось ее уха, шеи. Мина слегка повернула к нему голову, и его губы прижались к ее. Она поцеловала его в ответ, ощущая вкус шоколада на губах и соли в воздухе. Казалось, она внезапно превратилась в небесное тело, далекое и легкое, созданное для полета.

И когда мистер Ким отстранился, Мина открыла глаза, и мир перед ней был полон контрастов – все яркое и сверкающее, глубокое и темное, великолепное, потрясающее.

Марго

Осень 2014 г

Ровно горел фонарь у обочины, за закрытыми окнами и тонкими занавесками мерцали телевизионные экраны, хор собак за заборами и стенами сопровождался воем сирен, пахло жареными кукурузными лепешками. Вне зависимости от температуры и времени года в Лос-Анджелесе всегда что-то горело – хот-дог с беконом, окурок с самокруткой, шипящие в масле ребрышки, резина колес в жару, сам район, искрящийся в июле, весь лес в огне. Запах гари отпечатывается в памяти навсегда.

Сидя в машине, припаркованной у полосы вялой лужайки с суккулентами и кактусами в потрепанных керамических горшках, Марго глубоко дышала через рот, пытаясь собраться с духом. Двадцать минут назад официантка в «Ханок-Хаусе» сунула ей записку с адресом дома миссис Бэк возле парка Макартур.

Наконец Марго вышла из машины, прошла через патио, поднялась по лестничному пролету в квартиру миссис Бэк под номером 211 и постучала в дверь. Подушечки пальцев задержались на гладкой серой поверхности, словно прикасались к дикому животному.

На приглушенный свет дверного глазка упала тень.

– Кто это? – хрипло и резко спросила миссис Бэк.

– Это дочь Мины, Марго.

Дверь со скрипом приоткрылась, насколько это позволяла медная цепочка, за которой показалось лицо миссис Бэк, без макияжа казавшееся бледным и светящимся, волосы были замотаны в полотенце кораллового цвета. Она подозрительно прищурилась и резко спросила:

– Что ты здесь делаешь?

– Могу я с вами поговорить?

– Уже поздно. Откуда у тебя мой адрес?