Читать книгу 📗 "Обед, согревающий душу - Юн Ким Чжи"

Перед тем как отправиться в свой магазин, Кымнам завела мотор машины, которая все это время простояла на стоянке. Это был маленький красный внедорожник фирмы «Мерседес-Бенц». Она подключила телефон к автомобилю и запустила систему «Кар Плэй» [121]. Выбрав музыку для поездки, Кымнам обратилась к Мунчжон, присевшей на пассажирское сиденье рядом:

— Какой у меня был пароль? Вроде юо бездэй [122], но…

Кымнам никогда не забывала день рождения Мунчжон, и поэтому та с удивлением взглянула на маму:

— Как? Ты не помнишь?

— А! Июнь! Тридцатое июня! Сейчас в пароли требуют включать всякие заглавные буквы и специальные символы, и я вечно путаюсь, что и куда добавила.

Мунчжон с облегчением ответила:

— Это да. Поэтому я использую везде один и тот же пароль.

— Это же небезопасно! А если его выведают мошенники?

— Да у меня и красть-то нечего. Что взять с бедной художницы, — рассмеялась она.

— И все-таки добавь хоть по одной разной букве! Так, ну что, вбиваем: провинция Кёнгидо…

Мунчжон вбила адрес в навигатор, и они с полным багажником еды, начиная от жареных анчоусов и других закусок к рису, заканчивая приправленным острой перечной пастой пулькоги, отправились к Чони.

— Еще не успела открыть магазин, а уже занимаешься доставкой. Видимо, Чони тебе действительно запала в душу.

— Да уж, запала. Скорее вымотала всю душу, — усмехнулась Кымнам. — Но ты даже не представляешь, какие они хорошенькие. Обе.

Экстравагантная, как и сама Кымнам, красная машина закрутила колеса и двинулась в путь. В столь ранний час машин на дороге почти не было, и они домчались за полчаса. Припарковав автомобиль напротив дома Чони, они открыли багажник. Запахи еды ударили в нос, и Мунчжон, резко прижав ладонь ко рту, отвернулась.

Кымнам вопросительно уставилась на дочь:

— Ты что?..

— Все еще подташнивает. Видимо, мне больше нельзя летать на самолетах. Возраст не тот, — избегая взгляда матери, отозвалась Мунчжон.

— Ты, случайно, не…

— Случайно, что?

— Не беременна? Неужели хэв э беби? [123]

Мунчжон покачала головой.

— Знаешь, я в любом случае тебя поддержу, получится у тебя с ребеночком или нет. Ты можешь жить как хочешь. Не получится родить, ну дак что ж теперь… Если захочешь — сделаешь ЭКО или усыновишь какого-нибудь малыша. А если все-таки получится свой ребеночек… Да хоть десять! Решать только тебе. Ведь твоя жизнь — это твой чойс! [124] — продолжила Кымнам.

— А что, люди возмущаются, что у меня до сих пор нет детей?

— Да болтают всякое: мол, ты бесплодна. Говорю им, что здоровье в порядке, просто пока не складывается. Особенно госпожа Тток все донимает!

— Тогда и правда скажи им, что я бесплодна. Это ведь проще всего. Они пару раз пожалеют, повздыхают и отстанут. А начнешь рассказывать, что я переживаю, постоянно будут спрашивать, как дела. А потом еще и советами заваливать.

— Но это же твоя жизнь. Что может быть важнее личного выбора?

Конечно, Кымнам переживала, что, когда она отправится на небеса, рядом с Мунчжон останется только муж. И ей хотелось разок поделиться этим беспокойством… Но она сдержалась.

Дверь открылась, и перед ними появилась Чони в желтой пижаме. В комнате спала Тыль, и поэтому девушка могла позволить себе лишь тихий возглас, но ее глаза заблестели от радости. Хотя появление дочери Кымнам и смутило Чони.

Она поздоровалась с Мунчжон и невольно оглядела ее с головы до ног. Взгляд Чони остановился на длинных белоснежных пальцах.

«Значит, именно этими руками она рисует картины? Не зря бабушка так гордится ею…»

Кымнам отворила дверь комнаты и взглянула на мирно спящую Тыль. Ее первые волосы уже сменились новыми, пушистыми локонами.

«Через пару месяцев уже проведем тольчаби! [125] Интересно, что вытянет наша Тыль?»

Кымнам аж подпрыгнула от нетерпения, представив себе эту церемонию, и на цыпочках отправилась на кухню.

— Это юджа-чай [126]. Угощайтесь.

Чони поставила на стол два стакана, и Кымнам хитро улыбнулась.

— В прошлый раз стакан у тебя был только один. Появился второй? Небось, нашего мистера Доставщика стаканчик? — хихикнула она.

Щеки Чони порозовели. Растерявшись, она часто заморгала, и Мунчжон осторожно ткнула Кымнам рукой в плечо:

— Мам!..

— Что? Все равно ты в курсе.

— Еще бы. Ты же вела мне ежедневные прямые трансляции. Даже пела «О соле мио»!

Чони прыснула в кулачок, глядя на эту парочку, и те дружно рассмеялись следом.

Она и раньше завидовала Мунчжон, а сегодня, увидев ее вживую, еще острее ощутила это чувство. И ничего не могла с этим поделать. Лишь бросила взгляд на дверь комнаты, где спала ее дочь.

Они вернулись в машину. На этот раз за руль села Мунчжон. Ранним утром на дорогах не было лихачей, которые то и дело меняют полосы движения, подрезая других. Но приходилось ехать по навигатору, и Кымнам быстро почувствовала усталость. Сообщив Мунчжон название традиционного рынка, куда им следовало отправиться, Кымнам прислонила голову к спинке сиденья.

— Мам, тебе не тяжело вести дела в доме ланчей? Судя по тому, что я вижу, это огромный труд. Ведь подготовку продуктов ты начинаешь задолго до открытия. Может, будет лучше учесть твой возраст и немного разгрузить себя?.. — осторожно предложила Мунчжон.

— Ты можешь представить, что кто-то повесит замок на дверь дома? Сама же только что назвала так мой магазин, — тихо ответила Кымнам, продолжая лежать с закрытыми глазами.

Выехав из переулка на главную дорогу, Мунчжон улыбнулась:

— И правда. Есть заведения, которые так и хочется назвать «домом»: дом ланчей, дом ттокпокки, дом кимпабов… И даже странным не кажется.

— Пока я еще могу открывать двери моего магазина, они будут открыты для всех. И всегда посетителей будет ждать мое: «Велкам!» и «Си ю эгейн!». Я останусь верна преданным моей стряпне людям.

— Да-а, твоя верность дорогого стоит. Кстати, а куда ты ходила вчера ночью?

— Что значит «ходила»?

— Я отчетливо слышала, как ночью хлопала входная дверь.

— Тебе, наверное, приснилось. Ой, ладно. И меня что-то в сон потянуло. Чуток вздремну. Будь осторожна за рулем.

Зевнув, Кымнам прикрыла глаза, и Мунчжон убавила музыку.

Прибыв на традиционный рынок, работающий с самого рассвета, Мунчжон достала из багажника тележку для похода за продуктами и, толкая ее вперед, последовала за Кымнам. Та планировала приготовить и выставить новый десерт — сладкие сольги [127] с красной фасолью и тыквой. Они отправились в проверенный магазин, где купили черную и красную фасоль с горохом. А для тыквенной начинки приобрели большую, зрелую тыкву с частыми полосками. Кымнам так быстро бегала по рынку, что Мунчжон еле поспевала за ней. Наконец со всеми покупками они отправились в лавку, где можно было заказать свежий тток. Хозяйка лавки и ее сын радостно приветствовали Кымнам и предложили ей растворимый кофе, но старушка вежливо отказалась, сославшись на то, что пьет только американо. Мунчжон с облегчением выдохнула. Ей хотелось скорее уйти отсюда. Всевозможные запахи рынка и так вызывали у нее приступы тошноты, но запах рисовой муки в этой лавке был просто невыносимым. Пока Кымнам делала заказ, Мунчжон несколько раз чуть не стошнило, но она все-таки смогла сдержаться, переключив внимание на люминесцентные лампы, покрытые белой рисовой мукой, словно снегом. Но когда сняли крышку с пароварки и горячий запах свежего ттока заполнил помещение, Мунчжон почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Уточнив, где туалет, она, прикрыв рот ладонью, выскочила и бросилась в указанном направлении.