Читать книгу 📗 "Обед, согревающий душу - Юн Ким Чжи"

— Мам, чуть не забыла. Купила тебе в аэропорту.

— Отдала бы дома. Чего возвращаться-то?

— Захотелось сразу вручить. Ладно, пошла.

Мунчжон в черных замшевых сапогах по колено покатила чемодан в сторону дома. Кымнам проводила ее взглядом: «Когда же она успела так вырасти?.. Куда же летит время?..»

Она не открывала эту дверь целых два года. Едва зайдя в дом, Мунчжон пронеслась мимо обувного шкафа с милыми уггами Кымнам и бросилась в туалет. Присев на колени перед унитазом, она выблевала содержимое желудка. За все четырнадцать часов полета она не съела ничего, кроме пары орешков и двух банок пива. Но даже это оказалось в унитазе. Горло обожгло горькой водой. Мунчжон тяжело вздохнула. Как же ей все это надоело.

Почти ползком она добралась до чемодана и вытащила спрятанную среди тонких блузок пластиковую баночку с лекарством. Не запивая водой, она бросила в рот и проглотила сразу пять белых таблеток. Казалось, если в желудок попадет хоть какая-то жидкость, его снова вывернет наизнанку. Мунчжон снова спрятала баночку среди блузок и легла на пол, не снимая сапог. Подобранная по вкусу Кымнам оранжевая люстра вращалась перед ее глазами.

Все было таким же, как и два года назад. Антикварная рамка для фото, словно выпрыгнувшая из фильма «Римские каникулы», а в рамке неизменная Одри Хепберн с элегантной улыбкой на губах. Поменялось только одно — появилась новая рамка цвета темного дуба, а в ней выведенные кистью иероглифы: «чхон сэн бэ пхиль».

— Чхон сэн бэ пхиль… — задумчиво произнесла Мунчжон и медленно закрыла глаза.

Какие-то размытые эпизоды, словно кадры тусклой кинопленки, промелькнули перед ней и медленно утянули в сон.

Закончив с делами в магазине, Кымнам вернулась домой и обомлела. Это насколько надо было устать, чтобы уснуть в гостиной прямо в сапогах? И спит ли она? Даже хлопанье входной двери не разбудило Мунчжон, и Кымнам встревоженно потрясла дочь за плечо.

— Ах, мама?..

— Самолет совсем тебя вымотал. Да ты еще такая хрупкая. Иди-ка в комнату и ложись нормально спать. Пока организм не привыкнет к новому времени, придется спать и спать, ничего не поделаешь.

Мунчжон приподнялась. Заметив сапоги у себя на ногах, она рассмеялась:

— Я что, прямо в обуви уснула?

— Вот-вот. Давай переодевайся, прими теплый душ и хорошенько выспись!

— Я положу свои вещи там? — указала Мунчжон на комнату, в которой она жила еще до замужества.

Толкая чемодан, она зашла в комнату. Сейчас это было пространство, посвященное хобби Кымнам. На столе лежали тетради и книги по каллиграфии, ноты для укулеле, книги по западной кулинарии и прочие мелочи.

— Чтоб во всем этом стать профи, тебе придется жить как минимум лет до ста!

— Мунчжон, подожди, я протру там пол, — раздался голос Кымнам за спиной.

— Не надо. И так чисто.

Мунчжон разложила чемодан на полу и выбрала подходящую для дома одежду: просторную, скрывающую худобу. За два года она потеряла семнадцать килограммов. С ее ростом метр семьдесят весила она чуть больше сорока килограммов, и если бы Кымнам узнала об этом, ее бы хватил удар. Ведь не только лицо, но и все тело Мунчжон выглядело изможденным и лишенным жизни. Что же с ней случилось за эти два года?

Надев просторную белую футболку и спортивные штаны, Мунчжон вышла в гостиную. Кымнам что-то резала на кухне, стуча ножом по разделочной доске. Мунчжон невольно поморщилась.

— После долгого перелета может немного подташнивать. Сварю тебе супчик из минтая. Хорошенько поперчу его. Или лучше просто рамён? — вынимая из черного пакета свежий минтай, уточнила Кымнам.

— Не надо, мам. Я правда не хочу. Ты и так целый день готовила, отдохни. А я поем завтра утром.

— Но как ты ляжешь на голодный желудок? Надо поесть. Пока обнимала тебя, ужаснулась — сплошные кожа да кости. Буду тебя откармливать.

— Но я не голодна. Поем завтра. Приготовь это утром.

Кымнам посыпала минтай крупной солью и убрала в морозильную камеру. Затем вернулась в гостиную и присела на диван рядом с Мунчжон.

— И все-таки, почему ты приехала так внезапно? Даже не предупредила! Знала бы ты, как я удивилась, увидев тебя на пороге. Вы что, поругались?

— Еще чего. Ты когда-нибудь видела, чтоб мы ругались?

— Вот именно. Но это странно, что ты так неожиданно собрала вещи и прилетела. Как-то мне неспокойно. Я уж собиралась позвонить зятю, но потом передумала.

— Пока готовила эту выставку, постоянно думала о Корее. Невозможно захотелось домой. И я подумала: зачем так терпеть и мучиться? Так что просто взяла и купила билет.

— Правильно, молодец. Если скучаешь — надо ехать. Надо бежать. Какой смысл терпеть, верно? Какая же ты, доченька, умница.

Кымнам с жалостью глядела на исхудавшую Мунчжон.

— Что интересного вышло из сериалов? — нажимая на кнопку пульта, спросила Мунчжон.

— Ну, все макчжан-сериалы [119] интересные. Ха-ха. Сейчас на «Кейбиэс» [120] идет неплохой.

— Макчжан?

— Да, это такой новый жанр. Как есть мелодрамы, социальные драмы и прочее, так есть и макчжан! — рассмеялась Кымнам, и Мунчжон засмеялась следом.

Пока Мунчжон переключала каналы, Кымнам снова отправилась на кухню и нарезала там огурец. Затем выложила тонкие кружочки на белую тарелку с углублением по центру и снова вернулась на диван, после чего начала по одному прикладывать кусочки к лицу Мунчжон. Они были до прозрачности тонкие, так что отлично прилипали к коже.

— Если не планируешь есть, то хоть кожу свою напитай витаминами! Смотри, какая сухая. Может, конечно, перелет так повлиял.

Запах огурца прямо под носом вызвал у Мунчжон приступ тошноты, но она сдержалась, чтоб не расстраивать Кымнам.

— Правда? Тогда приклейте, пожалуйста, побольше.

— Конечно, я специально для вас нарезала целую тарелку!

Это были удивительные отношения матери и дочери. Хоть они встретились впервые за два года и теперь делили одно пространство, им было по-прежнему комфортно друг с другом и находилась тысяча тем для разговоров. Словно две близкие подруги, которые виделись буквально вчера, встретились вновь.

По телевизору крутили сплошные мыльные оперы. Кымнам ввела Мунчжон в курс дела: этот негодяй изменил своей жене, та паршивка соблазнила мужа подруги, сегодня жена все узнает.

Хоть она и твердила, что хочет походить на своих кумиров Одри Хепберн, Мэрил Стрип и Юн Ёчжон, когда дело доходило до просмотра сериалов, Кымнам не скупилась на выражения. «Гад», «подлец», «мерзавка» и другие смачные словечки то и дело срывались с ее губ, и Мунчжон все время смеялась.

«На такую измену спокойно смотреть не смог бы даже Конфуций!» — объясняла Кымнам.

Серия закончилась на самом интересном месте. Кымнам с большим интересом посмотрела даже трейлер следующих серий. Мунчжон поднялась с дивана, размяла затекшие плечи и подошла к стене в гостиной, где висела надпись тушью.

— Мам, а что это такое? Чхон сэн бэ пхиль? Это ты написала в культурном центре?

— Да. Это значит «партнер, посланный тебе небом».

— Посланный небом партнер?..

— Именно так.

— Пф, разве такой бывает?

— Бывает. Например, мама с дочкой. Ты и я.

Сердце сжалось, к горлу Мунчжон вдруг подступил комок. Резко сдавило переносицу, и глаза наполнились горячими слезами.

— Ты и я, Мунчжон. Разве мы не похожи на тех, кого послали друг другу сами небеса? Для меня это так… Иначе как мы могли бы с тобой всю жизнь прожить душа в душу? — продолжила Кымнам, глядя в спину Мунчжон.

А та стояла лицом к стене, не в силах обернуться. Ведь ее слезы расстроят маму. Вместо этого Мунчжон начала снимать с лица ненавистные огурцы, и Кымнам с упреком воскликнула:

— Эй! Походила бы еще десять минут!

И Мунчжон наконец легонько рассмеялась.