Читать книгу 📗 "Прощай Атлантида - Фреймане Валентина"
До этого пьяных в своем окружении я вообще не встречала, хотя у нас дома бар всегда был полон, и гостям или во время общих семейных трапез предлагались французский коньяк и соответствующее блюду вино. Помню, мама любила коктейль из джина и вермута. Я тоже научилась ориентироваться I! различных марках напитков, хотя мне в голову не приходило выпить больше нескольких глотков. Никогда не замечала, чтобы кто-нибудь напивался и уж никогда настолько, чтобы не держался на ногах или сам не соображал, что несет. Я была уверена, что такое случается только с вульгарными малообразованными людьми, не умеющими контролировать свое поведение. До самого послевоенного времени я не знала, что алкоголизм — это болезнь зависимости. Поэтому меня просто потрясло увиденное на одной студенческой вечеринке — как за короткое время красивые, умные парни менялись до неузнаваемости, теряя в моих глазах человеческий облик. Тогда я подумала: как бы ни нравился мужчина, если бы мне хоть раз пришлось узреть его в таком виде, он бы опротивел мне навсегда! В будущем мне предстояло стать более терпимой.
С членами корпораций я провела свои последние эксперименты. Знакомые мне корпоранты имели обыкновение не только напиваться, по и нелепым образом драться на шпагах. И это тоже не приводило меня в восторг, казалось дешевой копией чужих, отошедших в прошлое обычаев. Вот почему я позволила себе поучаствовать в этой игре — про-верить, как далеко может завести сон разума. Итак, полушутя я раздразнила и, можно сказать, стравила двух кавалеров, заставила ревновать, и они вызвали друг друга на подобную бессмысленную лжедуэль. Конечно, она происходила не на рассвете на опушке леса, как во времена Пушкина, а в спортивном зале, и уж никак не была борьбой не на жизнь, а на смерть. Правду говоря, я хотела не только из вредности посмеяться над глупостью дуэлянтов, — что уж там, происходящее мне до некоторой степени льстило. Гордиться подобным поведением не приходится. Но долго я этим не занималась, не было смысла.
Почти убедив себя, что неспособна влюбиться по-настоящему, я в глубине души начала тосковать по искренней, подлинной любви, той, где были бы в согласии тело и душа, разум и чувства.
Вспоминаю один, по-моему, забавный эпизод из этого легкомысленного, эгоистичного времени, недолгою — до того, как обрушился небосвод над головой. Около 1937 года к знакомой семье приехал гость с другого края света, из Австралии. Его отец, кажется, еще в конце XIX века эмигрировал туда из Риги, стал в Австралии овечьим миллионером (владельцем огромных стад и предприятий по производству мясных продуктов), и вот наследник этих миллионов приехал на родину предков. Ему могло быть лет 35. В моих пятнадцатилетиих глазах — совсем старик, а еще не женатый. Среди знакомых ходили слухи, что он приехал выбирать себе невесту, вбив себе в голову, что жена обязательно должна быть из Риги. Он гостил у нас в доме раз или два — родственники привели его. Заморского миллионера я толком не разглядела, так как с первого взгляда оценила его как ничем не примечательного австралийского дядю. Так он погостил и уехал обратно в свою Австралию, а мама со смехом рассказала мне обо всех закулисных делах. Нам хватило темы для веселья на долгое время.
Оказалось, выбор австралийца пал на меня, хотя он со мной почти не разговаривал. Он прямиком обратился к маме, чтобы она в свою очередь познакомила меня с разработанным им сценарием моего будущего. Австралиец был уверен, что я в статусе жены полностью отвечаю всем его требованиям. Он решил кардинально изменить образ жизни, он уже достаточно богат для того, чтобы покинуть полудикий континент и поселиться в Лондоне. Его честолюбивой мечтой было попасть в аристократическое общество и быть представленным ко двору английского короля. Там, конечно, не обойтись без соответствующей жены. К 18 годам из меня можно сделать безупречную кандидатку на эту роль. Заботу о наведении окончательного блеска он берет па себя, чтобы, подобно Пигмалиону, создать свою Галатею. Он оплатит трехлетнюю учебу в знаменитом интернате для девушек в Швейцарии, из которого в 18 лет я выйду готовой дамой высшего света. Языки, к счастью, она (это я) уже знает, там научится устраивать приемы, управлять многочисленной прислугой, обучится теннису, гольфу и верховой езде, охоте на лис, а также игре в бридж. Жених еще скромно добавил: таким образом он надеется доказать мне, что его стоит любить. Он отнюдь не навязывается и не торопит, так как понимает, что мне всего пятнадцать лет. Пусть уж мама меня подготовит к решающему разговору.
А мы с мамой просто умирали со смеху. Между нами царило такое согласие, никому из нас и в голову не приходило обдумать эго фантастическое предложение хоть чуточку всерьез. Лишь много позже я сообразила, что это было предложение, которое в другой семье восприняли бы как дар небес. Рассказываю об этом еще и потому, что всегда интересно представить, как бы сложилась твоя жизнь, если бы в тот или иной ключевой момент было принято решение иное, чем было принято.
Этот комический эпизод мне вспомнился несколько лет назад, когда я некоторое время провела во франкоязычной Швейцарии. Там недалеко от моего местожительства располагались два закрытых всемирно известных интерната — для девочек и для мальчиков. С тридцатых годов многое изменилось, кроме, бы ть может, безумно высокой платы за обучение. Понятие о высшем обществе стало другим. Я была весьма удивлена, когда узнала, что сейчас тут в основном придают блеск детям новых русских. Я наблюдала за тем, как воспитательницы вели две группы учеников на прогулку по набережной Женевского озера. Младшие говорили по-русски, а дети постарше — только на французском языке. Мы с собеседниками, тамошними друзьями, пришли к выводу: вряд ли все эти утонченно воспитанные наследники олигархов когда-либо вернутся в Россию.
