Читать книгу 📗 "Аромат империй. «Шанель № 5» и «Красная Москва». Эпизод русско-французской истории ХХ века - Шлегель Карл"

Правила игры были намеренно нарушены. Чего ждать от моды, ключ к которой нельзя найти ни в одном музее? Будь вы как угодно образованны, эта женщина превосходит всякое воображение» ⁶⁷. В 1916 году «Harper’s Bazaar» опубликовал первую коллекцию Шанель, но пройдет еще десять лет, прежде чем американское издание «Vogue» назовет черное платье Шанель найденной (наконец-то!) формой современного дамского платья, столь же удачной, как и найденная (наконец-то!) форма парфюма. «В 1926 году американское издание „Vogue“ предсказало, что в моду войдет модель обезоруживающей простоты и станет чем-то вроде всеми признанной униформы. Шанель предлагает платье без воротника и манжет, из черного крепдешина, с длинными очень узкими рукавами: верх в виде блузы до бедер и узкая юбка, что-то вроде футляра. Много ли женщин согласятся носить такое платье? Прогноз казался маловероятным. Убеждая читательниц, что удобство и, может быть, даже безликая строгость платья гарантирует ему успех, журнал сравнивал его с автомобилем. Разве вы откажетесь покупать автомобиль только потому, что он похож на другие? Как раз наоборот. Похожесть и есть гарантия его качества. Журнал переносил этот принцип на моду вообще и на маленькое черное платье в частности и приходил к выводу: „Here is the Ford signed Chanel“» [14]  ⁶⁸.

Тогда же ведущий советский модельер Надежда Ламанова сформулировала свои программные идеи. Одежда, особенно женская, должна быть удобной и целесообразной, свободной от всего орнаментального, не стеснять тело, ничего ему не навязывать, но гармонировать с ним, соответствовать ему, быть ему полезной. «Новый костюм будет отвечать новой жизни» ⁶⁹.

В статье «О целесообразном костюме» Ламанова называет одежду одной из самых чувствительных манифестаций социальной жизни и психологии. Беспрецедентное коренное преобразование всего общественного организма и рождение нового массового потребителя неизбежно повлечет за собой столь же решительное изменение одежды. Отсюда необходимость создать новое платье, которое сочетало бы наше чувство художественной формы, соответствующее нашей эпохе, с чисто практическими требованиями времени. В противоположность западноевропейской моде, изменение которой за висит от коммерческих соображений, в основе на шей моды лежат социальная гигиена, условия труда и пр. Недостаточно смоделировать удобное платье, мы должны добиться точного соответствия его эстетических элементов формам и надеждам на рождающейся новой жизни. Все эти условия требуют методов художественного творчества и практического преображения современной одежды в интересах массового производства. В каком-то смысле одежда — это продолжение тела. Она выполняет те же функции, что и наше тело. В быту и на работе. Вот почему она должна быть рациональной, не мешать, а помогать своему обладателю. Дизайн одежды диктуют следующие факторы:

1. Инвидуальный характер и вкус заказчика в той или иной форме (стиль заказчика).

2. Стиль эпохи, ее культурный облик.

3. Индивидуальная форма, конкретный фасон, то есть в конечном счете силуэт.

4. Пошивочный материал (ткань), который уже сам по себе предполагает некоторые элементы проектируемой модели.

5. Назначение платья.

Таким образом, чтобы смоделировать эстетически привлекательное платье, нужно добиться такого сочетания фигуры, материала (ткани) и назначения, которое сделает фасон максимально привлекательным в глазах эпохи.

Сказанное выше можно свести в практическую формулу:

Для кого?

Из чего?

С какой целью?

И все это объединить в один вопрос: Как? (Какой фасон?)

Создавая модель в соответствии с этими принципами, необходимо строго соблюдать пропорции и соотношения, преобладающие в каждом искусстве. Такая интерпретация одежды не только чисто внешне отражает общественную жизнь, но требует глубокого знания психологических, исторических и национальных черт русского народа; изучения народного искусства и ремесла. Это позволяет использовать все богатые возможности, все великолепие мотивов народного творчества и его глубоко укорененной рациональности в гармонии с советским образом жизни. Традиционные вышивки, кружева и льняные ткани, востребованные обновлением социальной и культурной жизни, будут прекрасно сочетаться с современным чувством формы ⁷⁰.

Секрет карьеры Ламановой (ведь она стала главным кутюрье советской высокой моды!) — умеренный функционализм и внимание к неоспоримой эстетической важности одежды. В начале 30-х она выдержала нападки формалистов и конструктивистов, отвергая их, часто взятые с потолка, фантастические модели, а в 1935 году основала Дом моделей — институциональный фундамент советской моды в рамках плановой экономики ⁷¹. Эстетическое родство и разница между Ламановой и Шанель объясняют сходство и различие их карьер. Обе они принадлежали к одному «невозвратному времени», простились с Европой «прекрасной эпохи» и вырвались на простор неизвестного «модерна».

Шанель родилась в 1883 году в провинции (Сомюр, Мен и Луара). Она была внебрачным ребенком бродячего рыночного торговца, воспитывалась в сиротском приюте в Обазине монахинями цистерианского ордена, а позже посещала католическую женскую школу в Мулене ⁷². Портновское дело освоила очень рано.

Надежда Ламанова принадлежала к более раннему поколению. Родилась она в 1861 году под Москвой, в семье обедневшего дворянина, посещала женскую гимназию в Нижнем Новгороде, получила специальное образование в одной из московских мастерских, изготовлявшей вышивки, и в начале века была уже очень модной портнихой и даже поставщицей ее императорского высочества. В жизни обеих женщин были драматические времена, когда каждая из них столкнулась с совершенно чуждой социальной средой. В Мулене Шанель была портнихой и певицей кабаре, где познакомилась со светской публикой курорта Виши. Ее великосветские любовники не имели ничего общего с людьми ее сорта из французской провинции. Но кавалерийский офицер, конезаводчик и текстильный фабрикант Этьен Бальсан поселил Шанель в своем замке и познакомил со своим другом по прозвищу Бой. Этот английский аристократ, Артур Эдвард Кейпел, помог ей открыть мастерские сначала на модных курортах Довиль и Биарриц, а потом и в Париже. Ламанова уже перед Первой мировой войной много путешествовала и бывала в Париже. Шанель стала состоятельной дамой благодаря своим щедрым любовникам, но при этом никогда не жертвовала своей независимостью. Обе имели отношение к сфере культуры, особенно к театру. Ламанова проектировала костюмы для Художественного театра Константина Станиславского. Шанель, благодаря своему знакомству с королевой парижской богемы Мисей Серт, поддерживала контакты со знаменитостями Русских сезонов, прежде всего с Сергеем Дягилевым. После революции в 1919 году Ламанова и ее муж были арестованы, но, благодаря вмешательству Максима Горького, вскоре отпущены на свободу. Она стала главной фигурой советской высокой моды и оставалась ею до самой смерти (1941). Шанель во время Первой мировой войны работает в военном лазарете, а после войны становится центральной фигурой французской моды ⁷³. Обе на личном опыте испытали, что такое «здравое понимание» искусства простым народом, как оно далеко от рафинированной высокой культуры, представленной, например, русским балетом или Московским Художественным театром. И обе продуктивно использовали это кардинальное различие. Шанель всегда помнила, что ее родители ценили «все, что чисто, свежо и элегантно». Похоже, что ее самое эффектное творение — «маленькое черное платье» — было навеяно воспоминаниями о монастыре в Обазине. О, эти белые блузки, их снова и снова стирали, и они всегда были безупречными… Эти черные юбки, глубокие складки которых не мешали в шагу и долго держались … Черный цвет вуалей… Платья с широкими рукавами, куда монахини прятали носовые платки… И белый, кипенно-белый цвет их головной повязки… И эта их сборчатая косынка на груди… Белыми были и длинные коридоры монастыря, и оштукатуренные стены дортуара. Но высокие двери были черными, такого благородного глубокого черного цвета, что, увидев его однажды, не забудешь никогда. Школа тоже оставила свой след. Три вещи, казавшиеся на первый взгляд незначительными, навсегда запечатлелись в ее памяти: воротники учеников на rue du Lycée, галстуки-бабочки и черный цвет школьных мундиров. В Виши, где она работала модисткой, уже тогда производила впечатление «отважная простота» ее шляп. Казалось, эта мастерица каким-то чудом была избавлена от глупостей своего времени ⁷⁴.