Читать книгу 📗 "No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Пельисер Франсиско Мероньо"

Отец достает из кармана платок, вытирает слезы, затем закуривает сигарету, открывает дверь в соседнюю комнату и кричит:

— Хуана!.. Хуана!.. Пойди сюда... какой-то сеньор спрашивает Рамону.

Входит женщина, от удивления она не может сказать ни слова.

— Добрый вечер! — здоровается Фернандо и спрашивает: — Что случилось с Рамоной? Может, нужен врач?

— О-о... нет... нет! Поднимайтесь наверх, она там, с ней ничего серьезного, — наконец преодолев свое смущение, говорит мать. — Для нее вы самый лучший врач...

Результат встреч влюбленных первыми заметили родители. Отец пришел на аэродром. Мы с ним долго беседовали, много курили и договорились, что я сам поговорю с Фернандо. Тогда как раз наступила зима: дни стали короткими и холодными. Фашисты прорвали фронт на Эбро, и мы должны эвакуировать аэродром. Все уже подготовлено, и мне нужно поговорить с Фернандо.

— Послушай! — говорю я ему. — Это последний день нашего пребывания здесь. Прежде чем уехать, сходи и попрощайся с Рамоной. Я считаю, что будет лучше, если ты возьмешь ее с собой и поедешь на новое место с нашими техниками и механиками по земле. Ты знаешь фашистов — если они узнают, что она должна скоро родить от красного пилота, то ее расстреляют.

Фернандо обрадовался моему предложению, — и так они остались вдвоем.

...День склоняется к вечеру. Низкие облака цепляют верхушки деревьев, все теряет свои очертания: небо, земля, окрестности, люди, которые маленькими группками ищут место для ночлега. Мы разго-вариваем шепотом: так всегда говорят, когда нет ни хлеба, ни молока, ни какой-нибудь другой еды, ни крыши над головой.

Утром колонна снова трогается в путь. Северо-восточный ветер разгоняет облака, и в небе можно видеть тысячи звезд. Мы стараемся идти как можно ближе друг к другу.

— Вчера в эти часы, — говорит, клацая зубами от холода, Ортега, — мы летали на бомбежку.

— Да?.. Разве это было вчера?.. А кажется, что с тех пор прошла целая вечность!

Голодные и съежившиеся от холода, мы продолжаем путь. Под ногами нет ни дороги, ни тропинки — приходится карабкаться вверх по каменистым крутым склонам. Медленно, обходя валуны, расщелины, обдирая руки и лицо о колючий кустарник, мы продвигаемся вперед. Фернандо все время пропускает Рамону вперед — боится потерять ее в этом лесу. Силы девушки на исходе, потом она начинает кричать от боли: начались роды. Эхо крика разносится от одного куста или дерева к другому, отражается от скал, мечется по дну ущелий. Рамона закрывает глаза и кусает губы до крови...

После короткого перерыва мы продолжаем подъем. Новорожденного ребенка несет Фернандо. Чемодан взял Мариан, корзинку — Себриан. По лесу разносится вой голодных волков, а снизу доносится смех мавров. Сарауса выпускает автоматные очереди в обоих направлениях, и лес наполняется стонами, от которых волосы встают дыбом.

К следующей ночи мы заканчиваем подъем. Мы еще в Испании — на маленьком клочке пограничной земли, на которой растут несколько сосен. Но мы решаем провести эту ночь здесь, в Испании, и зажигаем среди валунов яркие костры. Некоторые плачут, но

Сарауса и Ариас уверяют нас, что это дым ест их глаза. На костре мы поджариваем кур, которые принес Фернандо. Хлеба нет ни кусочка, но все же прощальный ужин мы проводим в Испании, на нашей земле...

Утром начинается спуск с горы. Холодный ветер обжигает лица, пронизывая нас до костей. В памяти всплывают и грустные дни, и дни радости во время сражений. Мы летали и сражались в воздухе над Испанией, выполняя долг перед Родиной. Нам не стыдно перед нашими предками, потому что мы храбро сражались против фашистской гиены, располагавшей силой, в несколько раз превышавшей нашу. Мы перешли границу с высоко поднятыми головами. Завтра мы рассеемся по всему миру и, может быть, никогда больше не встретимся. Но никогда мы не забудем наших друзей и товарищей по оружию, героически погибших в борьбе за наше правое дело!

...У подножия горы нас ожидают сенегальские солдаты, вооруженные винтовками и саблями. Они нас подгоняют:

— Але!.. Але!...

На уступе скалы стоит Рамона, держась рукой за ствол сосны, — еще испанской. Ветер развевает ее длинные черные волосы, большие глаза смотрят на все с удивлением. Рядом с ней Фернандо с ребенком на руках. Они ждут своей очереди, чтобы войти в узкий проход между двумя большими камнями, ведущий на землю Франции. Мы пьем воду из местного источника, чтобы одновременно утолить и голод, и жажду. Оружие мы оставляем у ног французских солдат. Ортега, бросая свой «Вальтер», говорит одному из солдат:

— Сохрани его, так как скоро он вам понадобится!

По другую сторону склона нас снова встречает цепь солдат. На этот раз здесь и французские жандармы. В своих черных коротких накидках они похожи на длинноногих жуков. У нас перетряхивают чемоданы, мешки, корзины, выворачивают карманы...

Вот мы и в первом французском селении. Склон горы напоминает разоренный муравейник.

— Сколько здесь народу!

Французы смотрят на нас удивленно и сочувственно. Какая разница с нашей Испанией, которую мы покинули! Теперь Рамона и Фернандо идут по дороге вместе со всеми. Мы идем, останавливаемся, ожидаем, затем снова идем или отдыхаем на обочине дороги. Сербиан покупает большой свежий хлеб за один дуро — старинную монету выпуска 1870 года, которую он хранил как память. Когда Сербиан делит хлеб на небольшие кусочки, Рамоне достается больше всех. Хлеба так мало, что он лишь возбуждает голод.

Все молчат, лишь слышно позвякивание сбруи лошадей, на которых сидят солдаты охраны.

— Але!.. Але!..

Приближается вечер. Мы идем пешком целый день, оставляя позади дома, деревья, реку. Проходим еще одно селение, и колонна сворачивает на каменистую проселочную дорогу. Потом мы попадаем на песчаное поле. Ноги вязнут в песке. Колонна проходит между двумя большими грузовиками — это вход, который охраняют несколько солдат и жандармов.

— Женщины налево, мужчины направо! — говорит жандарм.

— Она идет со мной, это моя жена! — пытается убедить стражу Фернандо.

— Это запрещено!.. Але!.. Але!..

Солдаты и жандармы начинают подпихивать нас прикладами. На нас наступают лошади, черные и белые солдаты, жандармы с саблями. Все перемешалось: море, небо, дети, больные, женщины, раненые. Крики, жалобы, стоны, плач. Дети остаются без отца, мать без сына, жена без мужа...

— Сволочи! Вы нас обманули, это тюрьма на открытом воздухе!

— Рамона!

— Фернандо!

— Але!.. Але!..

Холодный ветер дует с высоких Пиренеев, дует со стороны Испании, резкими порывами проносится над песчаным полем, поднимает серую пыль и бросает ее на больные, раненые, измученные тела испанцев. Там, куда нас гонят, нет ни хлеба, ни лекарств, ни воды. За рядами колючей проволоки стоят солдаты с винтовками в руках...

В Каталонии меньшая часть армии республики в течение шести с половиной месяцев сражалась против основных сил франкистской армии, в то время как главные силы республиканцев бездействовали в зоне Центр-Юг. Некоторые командиры, занимавшие высшие командные посты в этой зоне, уже готовили измену и поэтому были заинтересованы в разгроме республиканских войск в Каталонии.

Непосредственно сражение за Каталонию началось 23 декабря 1938 года и закончилось 10 февраля 1939 года. В этом сражении противник имел огромное превосходство в живой силе и технике. Республиканские части сражались героически, но их потери были очень велики. Никакой помощи из зоны Центр-Юг не было. 26 января противник занял Барселону, 4 февраля — Херону, 8 февраля — Фигерас, а в ночь на 10 февраля французскую границу перешли последние республиканские войска — части V корпуса.

В боях за Каталонию в республиканских частях сражалось вдвое меньше солдат, чем у фашистов, бросивших сюда половину своей армии — 30 дивизий. У республиканцев было в 6 раз меньше самолетов, в 3 раза меньше танков, но не было случая, чтобы бойцы Каталонского фронта поддались панике — до последнего дня они героически сопротивлялись противнику и контратаковали его.