Читать книгу 📗 "Туманы Замка Бро. Трилогия (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein""

«Нельзя всю жизнь посвятить одному человеку», – думал Грегори с тоской. Эти мысли преследовали его, перерождаясь в злость.

Оставалась ещё надежда, что Милдрет вернётся через год, как и обещала – но раз она нарушила первое слово – писать, то не было никаких оснований полагать, что сдержит второе и вернётся в тюрьму ради него одного.

Дни проходили за днями, и Грегори всё больше убеждался в своей правоте, хотя её не подтверждало ничего – впрочем, и не опровергало тоже ничего.

Умом он понимал, что сейчас самое время для решения тех проблем, которые он не мог решить, пока Милдрет была рядом с ним – но заставить себя всё равно не мог.

Именно теперь Грегори казалась предательством сама возможность пустить Ласе в свою постель.

Та какое-то время обижалась на его холодность и не предпринимала попыток что-либо поменять.

После Сретения что-то резко поменялось для неё, и Ласе утроила напор.

Поначалу дело ограничивалось заигрываниями на пирах, попытками соприкоснуться руками и взглядами поверх чужих голов. Ласе не пыталась взять крепость штурмом, она заходила в обход.

Когда же все её ухищрения не привели ни к чему – Грегори не удостоил её ни ласковым взглядом, ни приступом гнева, он оставался холодным, как стены замка Бро зимой – Ласе на какое-то время пропала из виду, но лишь для того, чтобы зайти к своей цели с другой стороны.

В день Св. Грегори она подарила Грегори плащ, подбитый соболем и расшитый её собственной рукой, и, преподнося его в подарок, склонила колено у его трона, как приличествовало бы склонить вассалу, но не прекрасной даме.

– Я хочу, чтобы этот королевский плащ украсил твои плечи, мой господин, – сказала она, – чтобы яркость его цвета хоть немного скрасила серые зимние дни для тебя, потому что вижу, что вот уже почти год как ты сам не свой.

Ласе не упомянула об отъезде Милдрет, но оба поняли и так.

Дар был преподнесен в присутствии множества гостей, и потому Грегори не решился от него отказаться.

Плащ в самом деле был хорош, и в нём было куда теплей, чем в его прежнем плаще, так что, поколебавшись, наутро Грегори вышел осмотреть укрепления в нём.

Ласе, наблюдавшая за ним из окна, улыбнулась и тут же скрылась в тени.

Вторым её подарком стала рубаха – её Ласе закончила всего лишь за неделю. Поскольку рубаха Грегори основательно истрепалась к тому времени, он поколебался и принял её.

Ласе почувствовала, как расступается лёд. Впрочем, ей нужно было спешить, время шло, и с каждым днем приближался момент, когда блио начнет обтягивать живот. Следующую попытку она предприняла почти сразу – когда первая ярмарка приехала в замок Бро, Ласе заказала портному сюрко алого и синего цвета, дав сроку десять дней, и в тот же вечер явилась к Грегори после ужина отдать дар наедине.

– Что это? – спросил Грегори, внимательно осмотрев предложенный ему предмет. – Тебе не хватило пряжи на блио?

– Это сюрко, мой господин, – Ласе присела в реверансе, – самые прекрасные рыцари Европы теперь ходят в таком.

Грегори молча разглядывал непонятную тунику из плотной ткани, лишённую рукавов и раскрашенную в контрастные цвета, как шутовской наряд.

– Я подумала, – Ласе потупила взгляд, – что такому красивому мужчине, как ты, оно очень пойдёт. Но если я не угадала – я прикажу сделать что-нибудь ещё. Я сделаю всё для тебя, Грегори. Почему ты отвергаешь меня?

Грегори почувствовал переход в наступление и мгновенно отбросил в сторону сюрко, стоившее Ласе немалых денег.

– Вот к чему это всё, – зло произнёс он.

– Только не говори, что ты не знал! – Ласе вскинула на него взгляд. – Ты один уже год! Не вижу причин нам с тобой оставаться чужими, мы муж и жена!

Грегори скрипнул зубами и, склонив голову, посмотрел на неё исподлобья.

– Она вернётся, – упрямо произнёс он. – Ты ничего не знаешь о нас.

– Ох, прекрати! Я женщина, но не дура! Я как никто знаю, что ты поддался колдовству этой язычницы, но я уверена, это пройдёт! Все рыцари в замке благосклонны ко мне, только ты холоден, как снег! Но мы ведь были друзьями и тогда, когда я только вернулась из монастыря в замок Бро, тебе было интересно со мной! Что же не так теперь?!

– Может, дело в том, что ты участвовала в заговоре против меня? Ты знаешь, что делал твой отец?

– Я не знаю, что делал мой отец! Грегори, это было давно, и он уже мёртв! А я жива, почему я должна отвечать за его грехи до конца дней?

Грегори отвернулся и какое-то время смотрел на витраж, но поняв, что тот лишь злит его сильней, снова обернулся к Ласе.

– Я не виню тебя, – сказал он спокойно, – уже давно. Но Милдрет значит для меня всё. Она разделила со мной горе и радость. Когда я был пленником в собственном доме – она была со мной и сочувствовала мне. Когда я сражался, она подносила мне доспех. Когда я был ранен – она ухаживала за мной. У стен замка Лиддел вся слава досталась мне, хотя победа принадлежала нам двоим. Когда я терпел поражение у стен замка Бро, за мои ошибки она расплатилась собой. Так было всегда. Я клялся, что никогда не покину её, и если я не могу быть рядом с ней, я буду, по крайней мере, думать о ней.

– Но ты клялся и мне!

– Это другое, – Грегори пожал плечами, – ты сама знаешь, что я этого не хотел.

Ласе глубоко вздохнула.

– Что мне сделать, чтобы ты переменил своё мнение обо мне? – негромко спросила она.

– Ничего, – Грегори пожал плечами. – Стань Милдрет – и тогда ты займёшь в моём сердце место, которое занимает Милдрет. Иначе никак.

Несколько дней Ласе думала о том, что услышала от него, но времени оставалось слишком мало, чтобы придумать что-нибудь, и она решила прибегнуть к трюку, который использовала давно.

Ласе извлекла из сундука мужской костюм, распустила волосы, как это делала Милдрет, и когда колокола на колокольне отзвонили вторую часть ночи, вошла в таком виде в спальню Грегори.

Тот не спал. Лежал и неподвижным взглядом смотрел в потолок.

Ласе закусила губу – это было не очень хорошо. Едва дверь закрылась за её спиной, Грегори перевёл на неё взгляд – и потому, что он не встал и не шевельнулся, Ласе поняла, что он её узнал.

– Я могу понравиться тебе так? – спросила она, входя в луч света, падавший из окна. – Если любишь мужеподобных женщин, я стану для тебя такой.

– Уйди, – Грегори стиснул кулак, чтобы не закричать. – Ты так ничего и не поняла.

Ласе сделала ещё шаг вперёд и склонилась над Грегори, нависая над ним. Вгляделась в глаза и успела ещё коснуться губами его губ, прежде чем удар отшвырнул её назад, так что столешница больно врезалась в основание спины.

Ласе закусила губу от боли. На глаза навернулись слёзы, обида душила её.

– Да что с тобой не так! – выпалила Ласе, и голос её окончательно сорвался.

– Уйди, – Грегори встал и, стиснув её плечо, отвёл к двери, – и больше никогда не входи в мой дом и не прикасайся ко мне, или отправишься в монастырь.

Хлопнула дверь, и Ласе оказалась в коридоре, слёз она сдержать уже не могла. Впервые в жизни Ласе плакала искренне, не пытаясь никому ничего доказать. Она сползла по стене, обхватив руками колени, и долго всхлипывала, не в силах успокоиться, пока, наконец, не устала настолько, что ей стало всё равно.

– Ну, хорошо! – сказала она вполголоса, вытирая последнюю слезу. – Может быть, я и не стану твоей женой. Но уж точно ею никогда не станет Милдрет.

Она встала и, сжимая кулаки, решительно направилась к рыцарской башне, которую теперь занимал сэр Артур.

– Не вышло, – спокойно сказал он, окидывая взглядом наряд Ласе и её раскрасневшееся лицо.

Ласе молча покачала головой.

С минуту царила тишина. Артур разливал вино. Затем, добавив туда мёда и специй, он протянул кубок Ласе. Та сделала глоток и благодарно кивнула.

– Он должен умереть, – вполголоса произнесла она.

– Кто? Наш лорд? Честно говоря, мне бы этого не хотелось. По крайней мере, пока.

Ласе дёрнула плечом.

– Не он. Этот скотт.