Читать книгу 📗 "Я - Товарищ Сталин (СИ) - Цуцаев Андрей"
— Письмо? Сергей вспомнил, что ему пришло письмо от Зои, но он был так занят предстоящей борьбой с оппозицией, что забыл о нем. — Как там Яша с Зоей и Галиной?
Надежда еще больше побледнела. — На, прочти.
Сергей взял письмо в котором Зоя писала, что его крохотная внучка, Галя, сильно заболела: проблема с легкими и находится в ленинградской больнице. Он почувствовал, как сердце сжимается от боли.
— Дело серьезно, сказал он. Я позвоню в Ленинград, скажу, чтобы врачи делали что могли, пошлю лучших врачей, если надо.
Надежда покачала головой.
— Все так навалилось, одно за другим.
Сергей обнял ее, но она вырвалась из объятий и вышла из комнаты.
Глава 24
Москва, декабрь 1929 года
Зима 1929 года сковала Москву ледяным дыханием, ветер нес колючий снег, а в Кремле воздух был пропитан запахом тревоги. Мировой экономический кризис, начавшийся с обвала бирж на Западе, накатывал на страну, как волна, угрожая подорвать планы Сергея. Доклады сыпались на его стол: заводы в Америке и Европе закрывались, цены на зерно падали, валюты для покупки станков становилось меньше. Внутри страны коллективизация раздирала деревню. Исключение Бухарина из Политбюро укрепило власть Сергея, но Рыков и Томский продолжали сеять сомнения, их сторонники в ЦК и регионах подогревали раскол.
Утро началось с заседания ЦК в кремлевском зале. Столы были завалены докладами: о падении цен на зерно, о бунтах в Поволжье, о нехватке валюты. Сергей сидел во главе, его пальцы теребили перо, глаза внимательно следили за соратниками. Сегодня обсуждался военный бюджет — ключ к выживанию страны в мире, где кризис разжигал угрозу новой войны. Климент Ворошилов, нарком по военным делам, встал, его голос был громким, но с ноткой тревоги.
— Товарищи, — сказал он, — мировой кризис бьет и по нам. Запад слабеет, но их армии все еще сильны. Англия и Франция наращивают вооружение, Польша угрожает на границах. Наша армия устарела: винтовки из царских складов, танков слишком мало, артиллерия слабая. Нам нужен большой бюджет на танки, пушки, самолеты. Без этого мы не выстоим под натиском капиталистов.
Зал зашептался. Алексей Рыков поднял руку.
— Климент Ефремович, — сказал он, — армия нам конечно нужна, но крестьяне голодают. Коллективизация забирает их хлеб. Если мы направим все на танки, рабочие в городах останутся без еды. Я получаю много писем о плачевном положении наших людей, мы не можем забрать у них последнее и отдать вам.
Михаил Томский подхватил, его руки дрожали, голос был полон гнева.
— Иосиф Виссарионович, — сказал он, обращаясь к Сергею, — люди уже на пределе. Рабочие в Ленинграде готовы бастовать. Если мы вложим все в армию, мы потеряем народ, для кого мы будем строить страну и кого защищать, если люди останутся без хлеба.
Сергей почувствовал злость. Рыков и Томский, сторонники Бухарина, продолжали сеять сомнения, их слова находили отклик у секретарей из регионов. Он видел, как партия балансирует на краю раскола, даже после исключения Бухарина. Он знал, что впереди будет большая война и без создания крепкой армии он поставит государство под такой удар, от которого оно уже не оправится.
— Товарищи, — сказал он. — Кризис на Западе — это угроза, но и шанс для нас. Они слабеют, а мы в это время должны стать сильнее. У них безработица, а в нашем государстве ее нет, мы всем найдем дело. Многие инженеры и рабочие с Америки хотят ехать к нам, заработать на хлеб. У них есть квалификация, опыт, они могут подготовить наши кадры.
Запад тоже нуждается в нас, им надо куда-то сбывать свои продукцию, те же станки и турбины, в условиях кризиса. Я так же получаю письма и вижу, что перегибы на местах постепенно устраняются и жизнь налаживается.
Рыков не отступил, его голос стал резче.
— Иосиф, — сказал он, — ты говоришь красиво, но стоит выехать в деревни и жизнь уже не кажется такой радостной.
Томский добавил, его тон был почти умоляющим.
— Рабочие устали, Иосиф. Они спрашивают: ради чего мы голодаем? Ты говоришь о кулаках как о врагах, но скоро партия сама может стать врагом в лице народа. Сбалансируй бюджет — армия нужна, но и о людях забывать нельзя.
Лазарь Каганович вмешался, его громкий голос прогремел на весь зал.
— Рыков и Томский ошибаются, — сказал он. — Кулаки прячут зерно, которого достаточно, они перевозят его, а потом поджигают пустые амбары. Мои люди выезжали с инспекциями по Украине, и я знаю ситуацию на местах. Мы должны ударить по кулачеству так же, как когда-то ударили по царизму. Армия — наш приоритет. Где вы видели сильную страну без армии? Да к тому же страну, которая единственная бросила вызов мировому капиталу. Чем мы будем защищаться, вашей болтовней?
Сергей подождал пока Каганович закончит и продолжил.
— Лазарь, — сказал он, — мы убедим крестьян, что кулаки их враги, а не друзья. Мы покажем крестьянам, что их труд важен. Но, товарищи, — он посмотрел на Рыкова и Томского, — ваши сомнения раскалывают партию в неподходящий момент. Сейчас, пока Запад ослаб, у нас есть время усилится. Пока капиталисты заняты своими проблемами, им не до нас. Но все кризисы временное явление. Они неизбежны при капитализме, но у них есть ресурс, чтобы выкарабкаться, и они со временем снова обратят на нас внимание. Но пока они слабы, мы напряжем все силы, используем все имеющиеся ресурсы и преимущества и достигнем той мощи, которая сделает нас в их глазах той силой, на которую лучше не лезть. Армия — это не блажь, а необходимость, и бюджет будет принят.
Голосование прошло в напряженной тишине. Большинство поддержало бюджет, но взгляды Рыкова и Томского говорили, что борьба не окончена. Сергей чувствовал, как его власть укрепляется, но угроза раскола в партии оставалась.
Сергей вызвал Климента Ворошилова в свой кабинет. Ворошилов был солдатом до мозга костей, и Сергей доверял его прямолинейности, но знал, что его рвение иногда может быть опасным.
— Клим, — сказал он, — кризис на Западе давит на нас. Цены на зерно падают, валюты не хватает. Но армия для нас приоритет не меньше чем промышленность. Что нужно, чтобы укрепить ее? Говори мне прямо, без утаивания.
Ворошилов расстегнул шинель, его пальцы теребили папку с докладом.
— Коба, — сказал он, — армия слаба. У нас старые винтовки, мало танков, артиллерия устарела. Кризис бьет по Западу, но они вооружаются: Англия строит крейсеры, Франция — танки, Польша рыпается на наших границах. Нам нужны новые танки — Т-26, они уже в разработке, но нужно больше и желательно раньше. Артиллерия — 76-миллиметровые пушки, самолеты — истребители И-3. Мы должны увеличить призыв, обучить командиров. Но главное — деньги. Без валюты мы не купим станки для оружейных заводов.
Сергей кивнул. Он видел в воображении танки, грохочущие по полям, пушки, готовые встретить врага, но и крестьян, чьи письма кричали о голоде.
— Сколько нужно? — спросил он.
Ворошилов открыл папку, его пальцы пробежали по цифрам.
— Миллиард рублей на три года, — сказал он. — Половина — на танки и пушки, четверть — на самолеты, остальное — на обучение и склады. Надо усилить изъятия, иначе заводы встанут.
