Читать книгу 📗 "Княжна Разумовская. Спасти Императора (СИ) - Богачева Виктория"

Часть 2.

За окном давно сгустились сумерки, и спальню освещал лишь свет нескольких свечей в канделябре, который я перенесла на туалетный столик возле кровати.

Князь сбился с шага, когда увидел меня, и прикипел жадным взглядом. Ну, конечно. Он ведь привык ко мне, закованной в корсеты, перчатки, кринолины, десятки слоев одежды. А здесь — лишь халат, из-под полы которого виднелся подол ночной рубашки. Еще и волосы заплетены в слабую, чуть растрепавшуюся косу, переброшенную на правое плечо.

Он же был полностью одет, словно мы покинули столовую лишь несколько минут назад. Сглотнув, он отвел от меня взгляд.

— Князь, я не...

— Вы могли бы называть меня Георгием, когда мы наедине. Если желаете, — он прервал меня.

— Пожалуй, я могла бы начать с Георгия Александровича.

— Благодарю, Варвара... Алексеевна, — он мягко усмехнулся.

И вновь его взгляд скользнул по мне, задержавшись на растрепанной прическе. Я видела, как дернулся его кадык прямо над высоким, жестким воротником белоснежной, накрахмаленной рубашки. Мне вдруг сделалось жарко, но я еще плотнее запахнула халат. Я жадно глотнула воздуха и облизала пересохшие губы, собираясь вновь заговорить и поставить точку, но князь опять меня перебил.

— Никогда не думал, что буду это делать... — как-то растерянно сказал он и шагнул вперед, ближе ко мне.

Я машинально отскочила в сторону, и его губы скривились в жесткой усмешке. Георгий подошел к кровати и достал из кармана маленький перочинный нож. Быстро полоснув лезвием по большому пальцу, он дождался появления крови и оставил несколько пятен на белоснежной простыни.

Я стояла позади него и видела, как сильно напряжены были его плечи. Фрак натянулся на лопатках так, что казалось, вот-вот разойдется по швам. Челюсть плотно сжата, губы сведены в тонкую нить.

— Мы никогда не будем говорить об этом, — повернувшись ко мне лицом, глухо сказал князь и, даже не взглянув, прошел мимо к двери.

Он тихо прикрыл ее, и я не знаю, какая сила бросила меня вперед, и я припала ухом к прохладному дереву. Несколько секунд все было тихо, а потом донесся приглушенный звук удара. Один и тотчас второй. Сердце у меня колотилось быстро-быстро, как после бега. Прижавшись к двери спиной, я взглянула на кровать, на два небольших алых пятна.

Он сделал это для слуг, поняла я. Которые придут завтра рано утром убирать постельное белье. Ни у кого не должно быть сомнений, что наш барк консумирован. Ведь в таком случае его можно было бы с легкостью расторгнуть.

Все было бы гораздо проще между нами, если бы мы были к друг другу полностью равнодушны...

Утром Соня разбудила меня довольно рано. Я тайком проследила за лицами девушек, которые пришли вместе с ней, чтобы прибраться, и заметила их тайные переглядывания, когда они снимали с кровати простынь. Что ж, любопытство прислуги было удовлетворено.

Какое счастье, что я оказалась в середине девятнадцатого века, а не в семнадцатом, и окровавленное постельное белье уже не вывешивают на всеобщее обозрение на заборе.

— Барышня, ой, то есть, барыня, — торопливо поправилась Соня, взявшись за расческу, и я поморщилась.

Барыня звучало ужасно грубо. Словно я дородная помещица, владеющая тысячей крепостных душ.

— Никакой барыни, — произнесла я, поймав в зеркале ее взгляд.

— Простите, Ваше сиятельство, — пробормотала она. — Я сказать хотела, что уже кучу визиток принесли, а еще вас посетители ждут...

— Какие посетители?! — я резко повернулась к ней.

Конечно, я сразу представила самое плохое: очередных офицеров из Третьего отделения или кого-то еще хуже.

— Говорят, дальние родственники Их сиятельства князя Хованского, — поспешно пояснила Соня. И добавила презрительно. — Денег, небось, просить пришли. По случаю свадьбы.

— А где сам князь? — растерянно спросила я.

— Ой, дворник сказал, что под утро, в шестом часу посыльный прибежал, с запиской для князя. Со службы, стало быть. Их сиятельство уехал тотчас, даже не покушал!

Голова у меня шла кругом. Слишком много информации я получила за несколько минут, как проснулась.

— Значит, так, — я решительно посмотрела на Соню. — Умываться, одеваться. Потом подать чай в малую гостиную или куда-угодно, но не в столовую. И пригласить туда незваных гостей.

— Конечно, конечно, княгиня, — закивала Соня, довольно улыбнувшись.

Первый день после свадьбы выдался ужасным.

Оказалось, что Соня ничуть не преуменьшила количество записок и визиток, которые доставили в особняк уже к девяти утра. Новости о нашем венчании распространились по Москве со скоростью урагана. Всем было любопытно, всем хотелось собрать как можно больше слухов, так что тон у тех записок, которые я успела прочитать, был самый разный. От насмешливого до приторного, от радостного до пеняющего.

Я решила, что отложу это на потом, и отправилась встречаться с родственниками князя, которых оказалось удивительно много. И которые — а вот это уже не удивительно — оказались князю никакими не родственниками. По крайней мере, не близкими. Троюродные братья троюродных дядей, сводные сестры по линии прабабушки, племянники племянников дедушек... Седьмая вода на кисели.

Все они хотели одного — денег.

Битву с ними я выдержала с честью, никому не дав ни рубля, как бы слезно меня ни молили, но заняло это преступно много времени. Пришлось отправлять Соню с извинениями к Кире Кирилловне: ведь я обещала тетушке заехать днем, чтобы повидаться и закончить разбор гардероба. Но визит пришлось перенести, потому что последнего дальнего родственника князей Хованских я выгнала из особняка лишь к пяти часам вечера.

Я потратила на такую глупость целый день!

Пожалуй, в следующий раз не буду ни с кем беседовать. Велю молча закрывать двери перед наглыми, любопытными носами.

Стрелки часов неуклонно подбиралась в шести, когда я, наконец, с облегчением выдохнула и рухнула в кресло, впервые в тишине и одиночестве. Нужно учиться на своих ошибках. Становиться жестче.

Все, что я запланировала на сегодня, пришлось отложить на завтра. Знакомство с домом, с прислугой, с сестрой князя.

Но вот с ним я обязательно поговорю вечером, даже если потребуется прождать его возвращения до глубокой ночи. Я хотела узнать подробности расследования. Два дня, занятые венчанием и его последствиями, полностью выпали, а ведь столько всего могло произойти! Почему, например, его вызвали на службу в такую рань? Что-то случилось?..

Но дожидаться мужа до ночи мне не пришлось. Я не успела допить в одиночестве свой чай, когда в малую гостиную, в которой я устроилась, вошел лакей и объявил, что экипаж Их сиятельства подъехал к воротам.

Георгий вернулся не один. Оказавшись в холле, я увидела графа Каховского. Он мялся в дверях, даже не сняв плаща. Он с трудом выдавил из себя приветственную улыбку, и я поняла, что что-то случилось даже раньше, чем встретилась взглядом с мужем, который выглядел совершенно измотанным.

Я чуть склонила голову, а он шагнул ко мне и взял за руку. Мы оба были без перчаток, и я впервые почувствовала прикосновение его прохладных ладоней, а не привычного атласа. Он чуть сжал мои пальцы, и я сразу же напряглась, заподозрив неладное. Князь не стал бы без причины столь открыто проявлять чувства. Тем более — при посторонних, пусть даже Михаил был ему другом.

— Мы получили второе послание от террористов, — сказал он, большим пальцем успокаивающе поглаживая тыльную сторону ладони. — Вам придется отправиться со мной на службу.

— Меня опять станут допрашивать?

Глубокая складка залегла у князя на переносице. Он резко покачал головой.

— Нет, Варвара Алексеевна, это не допрос. Но я... я должен показать вам послание.

Весь путь в экипаже до здания, в котором находилось Третье отделение, мы втроем проделали в молчании. Я лишь спросила у князя, из-за послания ли от террористов его вызвали на службу рано утром, и он подтвердил мои догадки.