Читать книгу 📗 "Горячие руки для Ледяного принца (СИ) - Морозова Рита"
Дерн достал из складок своего плаща небольшой стеклянный флакон. Совершенно обычный, без опознавательных знаков. Пустой.
— Этот флакон, Ваше Величество. Лира передала его мне. Запах действительно… специфический. Напоминает вытяжку из корня Азраканта. Редкий южный яд. Вызывает резкое ослабление, упадок сил, а в сочетании с определенными условиями… может быть смертельным. Особенно для организма, и без того ослабленного… проклятием.
Король побледнел. Его пальцы вцепились в подлокотники кресла до побеления костяшек.
— И что же? — его голос дрожал от ярости и ужаса. — Ты использовала это? На моем сыне?
— Нет! — слезы хлынули из моих глаз. Отчаяние придало сил. — Я клянусь! Я никогда не видела этот флакон! Это подлог! Меня подставили! — Я метнула взгляд на Эльвиру. Она смотрела на меня с холодным любопытством, как на интересное насекомое. — Это она! Или Дерн! Они хотят меня убрать! Потому что я… я могу помочь Кайлену! Они боятся этого!
— Помочь? — Король встал. Его фигура, несмотря на возраст и усталость, вдруг показалась огромной и грозной. Глаза пылали. — Помочь? Ты помогла ему до такой степени, что он лежит сейчас без сил, холод сковывает его с удвоенной силой! И это после того, как ты «лечила» его! После того, как он отверг тебя! И мы находим у тебя флакон с южным ядом! — Он ударил кулаком по столу. Флакон подпрыгнул. — Ты не только шпионка, но и отравительница! Или… — он сделал паузу, и в его глазах мелькнуло что-то еще более страшное — суеверный ужас, — … ты служишь темным силам, что держат проклятие? Ты не лечишь, ты подпитываешь его? Этим своим «даром»?
Его слова были как нож. « Подпитываешь проклятие» . Возможно ли это? Мог мой дар, мои попытки бороться с холодом, неосознанно… вредить? Усиливать то, против чего я боролась? Мысль была чудовищной. Она подкосила меня. Я опустилась на колени, не в силах стоять.
— Нет… — прошептала я, но в моем голосе уже не было прежней силы. Только отчаяние и страх, что даже в моем желании помочь я могла навредить. — Я не знаю… Я только хотела помочь… Спасти его… Спасти всех…
— Ложь! — рявкнул король. — Твои теплые руки несли только смерть и обман! Дерн! Убери ее с моих глаз! В самую глубокую яму! Пусть гниет там, пока не признается или пока лед не скроет ее предательское сердце! А потом… потом казнь. Публичная. Чтобы все знали цену измене!
Стражи снова схватили меня. Я не сопротивлялась. Во мне не осталось сил. Только ледяное оцепенение и чувство полной, абсолютной потери. Потери свободы. Потери надежды. Потери себя. Меня снова потащили вниз, в мрак подземелий. Мимо торжествующей Эльвиры, мимо невозмутимого Дерна, мимо короля, чье лицо искажала ненависть и боль отца, видящего в тебе убийцу своего ребенка.
Новая камера была еще хуже. Меньше. Темнее. Холоднее. Воздух был спертым, пропитанным запахом сырости и чего-то… древнего, зловещего. Иней толстым слоем покрывал стены. Каменный выступ был покрыт грязной соломой. Я упала на нее, съежившись в комок, пытаясь согреться дыханием, но оно тут же превращалось в иней на губах. Камень за пазухой горел ледяным огнем, его вибрация стала резкой, тревожной, как предупреждение.
Я проиграла. Их ложь, их интриги оказались сильнее. Кайлен… Боже, Кайлен. Что с ним? Если он и правда так плох… виновата ли я? Подсознательно? Или это часть плана? Чтобы убрать меня и добить его? Мысли путались, цепляясь за обрывки страха и вины.
Внезапно за дверью камеры раздались крики. Звон стали. Глухие удары. Потом — оглушительный грохот, будто что-то тяжелое рухнуло. Засовы с грохотом задвигались. Дверь распахнулась.
В проеме, освещенный дрожащим светом факела, стоял он.
Кайлен.
Но это был не Принц Льда, которого я знала. Это был дух зимы, воплощение ярости и отчаяния. Он был без плаща, в одном камзоле, растрепанный, бледный как смерть. Его серебристые глаза горели безумным, ледяным пламенем. От него исходил такой холод, что факелы за его спиной чуть не погасли, а стражники, пытавшиеся его остановить, лежали на полу, покрытые инеем, скованные внезапным морозом. Воздух вокруг него искрился и трещал от лютого холода.
Он шагнул в камеру. Его взгляд упал на меня, съежившуюся на соломе. Что-то дикое, нечеловеческое мелькнуло в его глазах — боль, ужас, ярость, слитые воедино.
— Аннализа… — его голос был хриплым, срывающимся, как будто скован льдом. — Ты… жива?
— Кайлен… — я попыталась встать, но ноги не слушались. — Что… что ты наделал?
— Что наделал? — он дико засмеялся, и этот смех был страшнее любого крика. Холод от него ударил волной, заставив меня содрогнуться. — Я пришел за тобой! Они посмели… посмели обвинить тебя! Посмели бросить в эту яму! — Он сделал шаг ко мне. Его рука протянулась, но я инстинктивно отпрянула — его прикосновение сейчас могло убить. Он замер, боль промелькнула в его безумных глазах. — Ты… ты тоже веришь их лжи? Думаешь, я… я из-за тебя?
— Ты… ты так плох, — прошептала я, глядя на его лицо, искаженное страданием и неконтролируемой силой холода. — Это… это правда? Я… я навредила?
— Нет! — он закричал, и стены камеры задрожали, осыпаясь инеем. — Это не ты! Это ОНИ! И это Я! Мой страх! Моя слабость! Я оттолкнул тебя… и проклятие воспользовалось этим! Оно рвется наружу! Оно пожирает меня изнутри без твоего света! А они… они использовали это! Чтобы убрать тебя! Чтобы добить меня! — Он схватился за голову, его тело содрогнулось в новой волне холода. По полу пополз иней. — Но они не знают… не знают, что без тебя… я уже мертв. Ты не навредила, Аннализа. Ты… ты была единственным солнцем в моей вечной ночи. Моим воздухом. Моей… жизнью.
Он опустился на колени передо мной, не в силах устоять. Холод от него был невыносимым, но в его глазах, полных слез, которые тут же замерзали на ресницах, была такая бездна боли и любви, что у меня перехватило дыхание.
— Прости меня, — прошептал он, его голос сорвался на хрип. — Прости за мою трусость. За то, что оттолкнул. Я боялся… боялся, что мой холод убьет тебя. А вместо этого… я чуть не отдал тебя им на растерзание. Я не могу… не могу без тебя. Даже если это убьет нас обоих. Ты… мое солнце. Мое проклятое солнце.
Он протянул руку снова. Дрожащую. Покрытую тонким слоем инея. Но на этот раз я не отпрянула. Я протянула свою. Наши пальцы почти соприкоснулись в ледяном воздухе камеры, где даже дыхание замерзало. В этот миг за его спиной, в проеме двери, появились новые фигуры. Много стражей. С луками. С копьями. И Дерн. Его лицо было непроницаемым, но в глазах горел холодный расчет.
— Ваше Высочество! — его голос резал тишину. — Вы нарушили приказ Его Величества! Вы напали на королевскую стражу! И вы в обществе обвиняемой в измене! Сдайтесь! Немедленно! Или мы будем вынуждены применить силу!
Кайлен медленно обернулся. Его лицо, только что искаженное болью и любовью, снова стало маской ледяной ярости. Он встал, заслоняя меня собой. Холод вокруг него сгустился до видимой дымки.
— Попробуйте, — прошипел он. Голос его был тихим, но он звенел, как ломающийся лед. — Попробуйте тронуть ее. И узнаете, что такое настоящий холод. Холод отчаяния. Холод потери. Холод смерти….
Стражники замерли. Даже Дерн на мгновение потерял свою уверенность. Они видели силу, бьющую из Кайлена. Силу неуправляемую, разрушительную. Силу, которая могла смести их всех в ледяную пыль.
— Он вне себя! — крикнул кто-то из стражников. — Проклятие! Оно контролирует его!
— Взять его! Живым! А девушку… — Дерн не договорил, но его взгляд, брошенный в мою сторону, был красноречивее слов. Мертвой . Чтобы замкнуть круг лжи.
Лучники натянули тетивы. Копейщики сомкнули строй. Кайлен вскинул руки, и воздух перед ним заклубился морозным туманом, сгущаясь в невидимую стену. Я видела, как он дрожит, как его силы на пределе. Он защищал меня. Ценой своей жизни. Ценой потери последнего контроля над проклятием.
В этот момент что-то ударило меня по голове. Сзади. Оглушительно. Больше я ничего не видела, не слышала. Только ощущение падения в ледяную черноту, пронзенное последней мыслью: « Он сказал „солнце“…» И всепоглощающий холод. Холод темницы. Холод предательства. Холод конца.
