Читать книгу 📗 "Горячие руки для Ледяного принца (СИ) - Морозова Рита"

Каждый день грохот битвы становился ближе. Гул осадных орудий (какие-то чудовищные тараны, ломающие ворота ледяными шипами), треск пожаров, истошные боевые кличи южан — все это врывалось даже в лазарет, заглушая стоны. По ночам небо над городом полыхало заревом пожаров. Запах гари смешивался с запахами лазарета, создавая пьянящую, удушливую смесь смерти.

Однажды Эдгар приполз, почти падая от усталости, его лицо было черным от сажи.

— Анна… — он опустился рядом на табурет, его дыхание было хриплым. — Замок… они бьют по замку. Камнями… огнем… магией. Стены… держатся. Но холод… Анна, холод от замка невыносим! Люди замерзают на постах! Говорят… говорят, это Принц. Что он… что он умирает. И тянет за собой всех. Весь Эйриден. — Он схватился за голову. — Что нам делать? Куда бежать? Бежать некуда! Везде южане… и холод… смертельный холод!

Он разрыдался. Тихо, по-стариковски беспомощно. Я обняла его, прижалась к его колючей щеке. Внутри все сжалось в ледяной ком. Кайлен умирал. И его смертная агония убивала королевство. Моя вина? Частично. Если бы не я… если бы не его попытка спасти меня… Но это было не важно. Важно было то, что происходило сейчас. Гибель. Полная, беспросветная.

Внезапно дверь лазарета с грохотом распахнулась. Ввалилась группа стражников. Не королевских — их доспехи были попорчены боем, лица изможденные, но глаза горели лихорадочной решимостью. С ними был молодой офицер, которого я узнала — лейтенант Даррен, адъютант старого командующего обороной Старого Города, лорда Борена. Его лицо было искажено яростью и отчаянием.

— Всем, кто может держать оружие или хоть как-то помочь — на стены! — закричал он, его голос сорвался на хрип. — Прорыв у Северного бастиона! Торвик лично ведет штурм! Его маги… они создали ледяной мост через пролом! Южане лезут как саранча! Борен убит! Мы держимся из последних сил! Нужны руки! Любые руки! Камни, кипяток, стрелы — все, что есть!

В лазарете воцарилась мертвая тишина. Даже стоны на мгновение стихли. Страх, густой и осязаемый, повис в воздухе. Идти на стены? Туда, где ад? Где ледяные волки и магия ветра? Где смерть?

— Я пойду! — хриплый голос поднялся с одной из коек. Это был солдат с перевязанной головой и пустой рукавом. Он попытался встать, шатнулся. — Лучше смерть в бою, чем гнить здесь!

— И я! — поднялся еще один, хромая на перевязанную ногу.

— Кипяток будем лить! — крикнула пожилая женщина, которая до этого молча перевязывала раны. — Пусть варятся, сволочи южные!

Поднялся ропот. Слабый, но растущий. Отчаяние рождало дикую, обреченную отвагу. Люди поднимались с коек, хватались за костыли, за ножи, за пустые ведра. Даже некоторые раненые, те, кто мог двигаться, ковыляли к выходу.

Эдгар встал, его лицо стало твердым.

— Я пойду, Анна. Подносить камни. Или… кипяток. Должен. Не могу сидеть. — Он потрепал меня по плечу. — Ты… оставайся. Помогай здесь. Если… если можешь.

Он ушел за уходящей толпой добровольцев. Я осталась одна посреди внезапно опустевшего лазарета. Только самые тяжелые, умирающие остались. Их стоны теперь звучали громче в тишине. Я сидела на своей койке, чувствуя себя последним трусом на земле. Все шли умирать. А я? Я была пустой. Бесполезной. Не Алисой-медсестрой. Не Аннализой-целительницей. Просто обузой.

Внезапно в груди, прямо под сердцем, где был зашит черный камень, что-то дрогнуло. Не вибрация. Скорее… толчок. Теплый. Короткий, как вспышка. Я ахнула, схватившись за это место. Что это? Искра дара? Или… что-то другое?

Шум битвы достиг апогея. Казалось, бьются прямо над лазаретом. Грохот обрушивающихся камней, дикие крики, звон стали, жуткий, нечеловеческий вой ледяных волков — все слилось в оглушительную какофонию смерти. Потолок лазарета содрогался, с балок сыпалась пыль. Раненые метались в бреду или затихали, уходя в вечность.

Я не могла больше сидеть. Я встала, шатаясь от слабости, и подошла к заледеневшему окну. Соскребла ногтем иней. Увиденное впилось в мозг когтями.

Город горел. Целые кварталы охвачены пламенем, черные столбы дыма ползли к свинцовому небу. Над Старым Городом, за зубчатыми стенами, бушевала самая настоящая буря, но не снежная — боевая. Вихри снега и льда, явно управляемые чьей-то волей, сбивали защитников со стен. По пролому у Северного бастиона, где зияла огромная брешь, перекинулся призрачный мост из сияющего, голубоватого льда. По нему, как муравьи, карабкались фигурки в легких, не скованных морозом доспехах южан. А со стен на них лили кипяток (пар тут же замерзал в воздухе, превращаясь в ледяную крошку), сбрасывали камни, стреляли из луков. Но южан было слишком много. И их маги, стоявшие на безопасном расстоянии, поддерживали мост и бурю.

И замок. Замок Эйриденхолд высился над всем этим хаосом, мрачный и неприступный. Но от него… от него шел холод. Видимый. Иней на башнях был толстым, как снежный покров. От его стен струился морозный туман, ползущий вниз по склонам, сковывая все на своем пути. Он был похож на гигантскую глыбу льда, медленно погружающуюся в пучину гибели. Сердце проклятия. Сердце Кайлена. Угасающее и убивающее все вокруг.

В этот момент в лазарет ворвались первые беженцы с передовой. Не добровольцы — беглецы. Истекающие кровью, обмороженные, с безумием в глазах.

— Все пропало! — кричал один, падая на колени. — Они прорвались! На улицах! Ледяные волки… они рвут людей! Маги… они везде!

— Северный бастион пал! — выл другой, прижимая окровавленную руку к груди. — Торвик на площади! Он идет к замку!

Хаос в лазарете достиг предела. Те, кто мог, попытались вскочить, спрятаться, схватить оружие. Смерть ворвалась в последнее убежище.

И тут в моей груди камень взорвался теплом. Не просто искрой. Мощным, болезненным толчком, как удар тока. По телу разлилась волна жара, не согревающая, а обжигающая. Я вскрикнула, схватившись за грудь. Перед глазами поплыли круги. Но вместе с болью пришло… знание . Мгновенное, ясное, как удар молнии.

Это не просто проклятие. Это симбиоз. Древняя магия смерти и льда, вплетенная в саму кровь королевской линии. Но ей нужен противовес. Жизнь. Чистая, жертвенная жизнь. Ключ… ключ не в том, чтобы согреть Кайлена. Ключ — в том, чтобы стать мостом. Передать не тепло, а САМУ ЖИЗНЬ. Противоположность льда — не огонь. Это ЖИЗНЬ. Но для этого… нужно отдать все. Без остатка. Любовь. Силу. Саму душу.

Видение погасло так же внезапно, как и возникло. Оставив меня стоять посреди хаоса лазарета, дрожащую, с бешено колотящимся сердцем и камнем, который пылал в груди, как раскаленный уголь. Я поняла. Поняла, что такое мой дар на самом деле. Поняла, что нужно сделать. И поняла цену.

Я огляделась. Ад вокруг. Южане рвутся к замку. Кайлен умирает, утягивая за собой королевство. И я… я была ключом. Единственным ключом. Бесполезная, пустая, но… последняя надежда.

Страх был чудовищным. Страх смерти. Страх небытия. Страх раствориться окончательно. Но сквозь него пробивалось нечто иное. Ясность. Решение. И та самая любовь, о которой он шептал в ледяной темнице, та, что была сильнее страха.

Я встала. Ноги дрожали, но держали. Я отыскала глазами Эдгара. Он стоял у входа, прислонившись к косяку, с окровавленной головой, но сжимал в руке тяжелую палку, готовый биться до конца. Наши глаза встретились. В его взгляде я увидела ужас, когда он понял, что я собираюсь сделать.

— Анна? Нет! Куда ты? — он попытался шагнуть ко мне, но пошатнулся.

— Прости, папа, — прошептала я, зная, что он не услышит сквозь грохот битвы. — Я должна. К нему.

Я развернулась и побежала. Не к выходу на улицу, где резались и умирали. К задней двери лазарета, которая вела в лабиринт узких переулков Старого Города. К замку. К Кайлену. Сквозь ад войны, сквозь ледяную хватку его умирающего проклятия. Нести в себе пылающий камень и последнюю, жертвенную искру жизни.

Война была здесь. Холод был везде. И мое место было не в лазарете. Оно было рядом с ним. В эпицентре бури. Даже если это значило — стать жертвой.