Читать книгу 📗 "Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн"

Лета корчит гримасу, затем переводит взгляд на меня:

– Ты бы лучше шла отсюда, пока он тебя не заметил.

Я уже полностью с ней солидарна, мой взгляд мечется между Посейдоном и входной дверью. Но тут у меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что внимание разъяренного бога обращается на меня.

Я тут же выскальзываю за дверь, на улицу. И не выдыхаю нормально, пока не оставляю квартал развлечений за спиной, направляясь на запад, к храмам.

Поскольку Афродита сделала оригинальное предложение, я решаю помолиться за Исабель в ее храме, так что иду к тому, который просто кричит о богине любви благодаря розовому свечению, исходящему изнутри. Похоже, не только Аид на людях ведет себя сообразно их представлениям, а на самом деле совсем другой.

Но когда я прохожу мимо храма, посвященного Гермесу, движение внутри привлекает мое внимание, и я останавливаюсь. Костлявые плечи Зэя Аридама сложно с чем-то спутать. Он стоит спиной ко мне, и я вижу, как его темные волосы слегка кудрявятся у основания шеи.

Внутренние колебания не дают мне идти дальше. Парень явно молится и, может быть, как и я, пытается справиться со случившимся сегодня. В таком случае я должна оставить его одного. Но…

Мне нужны союзники. Именно из-за этого я рискую головой, находясь тут.

Это делает меня оппортунистской сукой? Возможно. Но я все равно захожу внутрь.

Освещенный масляными лампами, размещенными вдоль стен и между колонн, храм представляет собой простой прямоугольный зал. Место поклонения располагается напротив входа – прекрасно вырезанное, почти живое изображение Гермеса в полете, в крылатом шлеме и крылатых сандалиях. В одной руке он держит свой жезл, словно оружие, а от его ног спиралью расходятся облака. Змеи и крылья украшают купол, а по обе стороны от алтаря раскинулись пальмы в горшках.

Зэй стоит прямо перед статуей, склонив голову. Горят недавно зажженные благовония, от которых поднимается волнистый дымок, наполняя зал ароматами гвоздики и корицы, смешанными с запахами лаванды, лимоны и сафлора, – такими знакомыми, что я как будто попала домой. В конце концов, до сих пор я молилась этому богу больше остальных.

– Ты пришла помолиться богу воров? – Вопрос Зэя раздается внезапно, ведь он даже не поднял голову. Я и не думала, что он знает о моем присутствии.

– Нет. Я собиралась… – Я колеблюсь, оглядываясь. Говорить о молитве одному божеству, находясь в храме другого, может быть скверной идеей. – Я увидела тебя.

Зэй поднимает голову и медленно поворачивается, глядя на меня.

– Понятно. – Кажется, он изучает мое лицо. Точно не знаю, что он думает там найти. – Значит, ты пришла убить меня?

Мне не удержаться от рефлекторной реакции: я выставляю руку вперед.

– Нет!

В глазах цвета коры дуба мелькает замешательство:

– Нет?

Я качаю головой:

– Нет.

– Разве ты не винишь меня? В смерти Исабель. – Он стоит совершенно неподвижно. – Или, может, ты считаешь ее смерть удачей? Одним конкурентом меньше.

Я расправляю плечи:

– Если ты так считаешь, то нам не о чем говорить.

Я резко разворачиваюсь и уже почти дохожу до выхода, когда меня останавливает его голос:

– Я так не считаю.

Повернувшись, я вижу, что он как-то весь обмяк, сгорбился и прикрыл глаза, как будто эта вспышка поглотила все силы, что в нем остались, и теперь ему сложно удержаться на ногах. Не в первый раз я задумываюсь: что-то не так с его здоровьем. Он что, болен? Последнюю сотню лет он жил на Олимпе… Их еда не питает смертных?

Может, уйти и оставить его отдыхать?

– О чем ты хотела поговорить? – спрашивает Зэй, открывая глаза.

Я делаю шаг вперед:

– Мне кажется, мы с тобой могли бы…

– Зэй! – раздается крик откуда-то снаружи. – Зэй!

Глаза Зэя распахиваются от страха.

– Прячься, – шипит он мне.

– Что? Я…

– Это мой отец. Если он увидит тебя здесь, со мной… – Он трясет головой, и я легко понимаю намек об ужасных последствиях для меня.

Тут особо негде исчезнуть, но я втискиваюсь между колонной и стеной и молюсь, чтобы Матиас Аридам не подошел к этой стороне храма. Надеюсь, трепетание света от ламп не выдаст меня тенью на стене.

Я прячусь, как раз когда Матиас вваливается в зал.

– Вот ты где, мальчишка. Все тратишь драгоценные силы на вину за эту женщину.

– У нее было имя, отец, – говорит Зэй. – Исабель.

Я хмурюсь: голос Зэя совсем другой, нежели секунду назад, – он стал плоским, безэмоциональным.

– Имя, которое не стоит и узнавать. Она уже мертва.

Ух ты. А у него золотое сердце.

Зэй ничего не говорит.

– Сегодня ты выглядел там дураком. – Матиас плюется словами, как кобра ядом. – Никогда не пойму, почему Гермес не выбрал одного из твоих братьев. Любой из них победил бы в том Подвиге, а не был бы похож на тонущую крысу, которую нужно спасать. Ты бросаешь тень на меня.

Я вспоминаю двух юношей, бывших с Матиасом, когда боги представляли нас предыдущему победителю и его семье. Высокие, рослые ребята. Он не так уж неправ.

От Зэя по-прежнему ни слова.

– Аллергия, – фыркает Матиас. – Какая жалкая отговорка для слабости.

Так вот с чем имеет дело Зэй? Скверная болячка, раз он настолько изнурен.

– Все винят тебя. – Матиас даже не дает Зэю ответить. – Они все говорят, что та женщина умерла из-за тебя. Чем ты вообще думал?!

Феликс мог быть сомнительной отцовской фигурой и начальником, но – даже учитывая мое проклятье – он бы никогда не сказал мне такие мерзкие слова.

Матиас Аридам просто мерзавец.

– Ты велел мне никому не доверять, – говорит Зэй. Голос по-прежнему ровный, как будто он цитирует факты из школьного учебника. – И я не позволил Лайре меня освободить.

– И она заставила тебя выглядеть еще слабее, чем ты есть, показав таким.

Мудила.

Зэй не подтверждает слова отца:

– Ты велел мне не использовать дары Гермеса без абсолютной необходимости. Я и не использовал… даже когда мог спасти Исабель.

Я зажимаю рот рукой, сердце мучительно колотится. Зэй мог спасти ее сегодня? А ведь сидел там рядом, как и я, после того как она пострадала, помогая ему, и смотрел, как она умирает. Неудивительно, что он пришел помолиться.

– Не смей возлагать это на меня…

– Ты сказал мне: пусть остальные поборники убьются, разбираясь с Подвигами, где нужна сила мышц. Я слушал. – Небольшая пауза. – Пока мне кажется, что проблема именно в том, что я слушал тебя.

В зале раздается хлопок. Я знаю этот звук. Удар плоти о плоть.

– Ты всегда был неблагодарным щенком, но не смей проявлять ко мне неуважение, мальчишка. Я – победитель Тигля и твой отец.

Голос Зэя по-прежнему ровный и холодный, как пласт льда:

– Отец, которому грозит возвращение в Верхний мир, будто ненужной больше реликвии. Тебе нужно, чтобы я победил, чтобы остаться здесь и жить так, как ты привык.

Еще одна пощечина, быстрая и жестокая, а дальше – удаляющийся топот ног, который говорит о том, что Матиас покинул храм.

До меня доносится тихий вздох.

– Можешь выходить.

Я выбираюсь из-за колонны и вижу Зэя в центре зала. На левой щеке пятном выделяется ярко-красный отпечаток ладони. Несмотря на это, парень сцепил руки за спиной, держит плечи прямо, голову выше и четко смотрит мне в глаза.

– Ты хотела попросить меня о союзе с тобой. – Это не вопрос: он уверен в том, что знает. А еще он не возражает, не указывает на опасность, которой его подвергает жуткая аллергия, не прикрывается отговорками и ничего не просит.

– У тебя аллергия? Ну, Зевс давно проклял меня быть нелюбимой. Лучше учти это заранее.

Он даже не мнется, когда кивает.

Долгую минуту я рассматриваю Зэя.

– Ты явно умен, а разборка с отцом подсказывает, что и хребет у тебя на месте.