Читать книгу 📗 "Тени столь жестокие (ЛП) - Зандер Лив"

Марла вернулась к помешиванию котла, но не без тихого бормотания:

— Ты обещал мне.

Аскер вздохнул, потом кивнул мне.

— Да, очень приятно, мм-гм.

— Мм-гм. — Чёрт, это будет мучительно. — Жарко летом?

— Бывает, — сказал он с ещё одним скованным кивком. — Но только если нет ветра, что случается нечасто. Мы открываем ветровые заслоны на разных высотах, и это создаёт сквозняк по всему городу, кроме низинных переулков.

— Интересно. — Ни капли. Но если придётся два часа болтать о солнце, ветре и дожде, лишь бы пережить этот вечер, то пусть так. — Не терпится… — Свалить отсюда. — Увидеть, напомнит ли мне это о Ланае. Я видел манговые деревья на Утёсе. Теперь они, конечно, мертвы, но всё равно напомнили мне о доме. Я думал свозить Галантию на Ланай летом. Я хотел бы показать ей…

Рыдание.

Марла заплакала.

Волосы на затылке встали дыбом, по спине прошёл озноб, будто температура в комнате резко упала.

— Что случилось?

Когда глаза Марлы встретились с моими, она лишь отмахнулась, отвернулась и уставилась в свой котёл.

— О, не обращай внимания. Просто… так хорошо, что ты здесь.

— Да, да, давно пора было, — прокашлялся Аскер, заёрзав на стуле, будто никак не мог устроиться. — Малир и Галантия, похоже, помирились? Даже счастливы?

Я вспомнил прошлую ночь, когда проснулся на секунду и увидел её, растянувшуюся между мной и Малиром, с пальцами ног, зажатыми под нашими.

— Они находят свой путь…

— Он обожает её, — Марла налила немного рагу в большую глиняную посудину, обхватила её руками и повернулась к нам. — Я вижу это во многих видениях — как он украдкой смотрит на неё, совершенно зачарованный этой девушкой.

— Ты знаешь, может ли это… нахождение пути вскоре привести к ребёнку? — спросил Аскер, сглотнув, а потом добавил: — Законному наследнику?

— Законному, — повторил я. — Мы с Малиром принимаем меры, если тебя это тревожит. — И небезосновательно. Амбициозные лорды, будь то люди или вороны, прятались за каждым углом. — Помимо того, что мы знаем: ребёнка с сомнительной родословной быть не должно, я не думаю, что пережил бы потерю ещё одного. Но это не значит, что я не радовался бы, держа его на руках, не хотел бы учить его стрелять из лука или…

Грохот!

Я вздрогнул, взгляд сначала упал на пустые руки Марлы, а потом вниз — на лужу разлитого рагу и осколки глиняной посуды у её ног. Пальцы дрожали, плечи ходили ходуном, лицо исказилось, пока по нему катились тяжёлые слёзы…

Да что, к чёрту, тут происходит?

— Аноалея… — Аскер вскочил. Сжав её за плечи, он осторожно обвёл Марлу вокруг лужи и усадил на стул. Затем опустил голову. — Мне не следовало этого позволять. Это было ошибкой.

Я сжал кулаки, тело напряглось в готовности сорваться и уйти отсюда. И всё же что-то удерживало меня на стуле — словно призрачная рука легла мне на плечо, вновь подняв волосы на затылке дыбом. Пока Аскер не поднял взгляд на меня, и тогда холодный озноб разлился по всему телу.

Потому что он плакал.

Не больше, чем одинокая слеза, скатившаяся по его щеке. Капля, в которой жила эмоция, которую я не видел в нём со времён смерти Равенны.

Печаль.

Этот озноб впился в живот и сжал внутренности. Голова закружилась от воспоминания о том, как Аскер смотрел на меня в тронном зале. Как его губы приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но подавил это.

Бремя судьбы, что видит будущее…

— Понятно, — фыркнул я, откинулся глубже в кресло, и каждый удар сердца в груди оглушал, перестав быть простой ритмичной функцией, а превратившись в тик-так механических часов. — Я не поеду на Ланай этим летом, не так ли? Никогда не покажу Галантии, где я вырос. Никогда не коснусь её беременного живота. Никогда не увижу, как её волосы становятся седыми. — Никогда не подержу их ребёнка. Никогда.

Марла зарыдала громче.

Аскер молчал.

И вместе с этим молчанием я понял всё, что нужно было понять.

— Ты видел, как я умру?

Губы Аскера задрожали.

— Видения… капризны…

— Просто скажи, блядь! — рявкнул я, и миллион образов промелькнуло в голове: как солдат-человек стреляет в мою стаю и сбивает её с неба, как я случайно спотыкаюсь и разбиваю голову о камень, и всё остальное в том же духе. — Хватит ходить вокруг да около, когда и так ясно, что ты видел мою смерть. Как я умру?

— Кинжал в грудь, — сказал он и, чёрт возьми, это был пиздец какой болезненный конец. Одна мысль об этом уже вселила дрожь в кости. — Богиня показала, как ты ринулся прямо на клинок, заслоняя Галантию собой.

Дрожь прекратилась, всё напряжение ушло из мышц, будто внезапно смерть перестала казаться чем-то ужасным.

— Я… я спасу её?

Это…

Да, это достойный конец.

Аскер сжал губы в мрачную линию на мгновение, а потом сказал:

— Возможно.

— Возможно? — Если уж я должен был умереть, я соглашался только на такой вариант. — Что, к чёрту, это должно значить? Я её спасу или нет?

— Ты должен рассказать ему, — сказала Марла.

— Рассказать мне что?

— Я уже сказал слишком много, — Аскер выдохнул, давясь словами. — Этого не должно было случиться. Знать, когда придёт смерть… это знание слишком тяжело, чтобы возлагать его на человека.

— Старик, я должен был сдохнуть той зимней ночью, — сказал я. — Я не боюсь смерти, но хотя бы дай мне уверенность, что она будет не напрасна.

Аскер закрыл глаза на секунду, сделал глубокий вдох, потом взглянул прямо на меня.

— Богиня показывает мне тронный зал. Аммаретт, я полагаю.

— С чего бы Галантии оказаться в Аммаретте? — спросил я. — Малир не подпустит её и близко к настоящим боям.

— Я могу сказать только то, что вижу, — ответил Аскер. — Снова и снова богиня показывает мне это видение. Оно свершится. Всегда одно и то же место. Всегда одно и то же событие. Но тот, кто принимает клинок… меняется.

— Что ты имеешь в виду?

— Я видел то же самое видение с Малиром.

Тени в комнате сгущались, или, может, это зрение моё начало сдавать, потому что края затуманились, чем дольше я смотрел на Аскера.

— Значит, когда придёт этот момент, один из нас умрёт?

По его щеке скатилась ещё одна слеза.

— Да. Один из вас должен умереть, чтобы она жила.

Глава 49



Малир

Наши дни, Вальтарис

Сегодня вечером я сказал Аскеру и Марле, что сделаю всё, чтоб уж точно быть тем самым. Решение далось легко, и, глядя сейчас на вас двоих, я чувствую лишь решимость и силу — быть тем, кто примет этот клинок.

Судьба редко даёт выбор, но мне она дала куда больше: шанс всё исправить. Десять лет назад я потерял свою пару. Я бы не пережил, увидев, как умираешь ты, милая. И так же не хотел бы, чтобы ты пережила боль утраты Малира.

Галантия, мне никогда не было суждено обрести второй шанс на любовь и жизнь рядом с тобой. Моё предназначение иное — сделать так, чтобы ты обрела всё это и даже больше с Малиром. Я не могу изменить прошлое, но могу обеспечить вам двоим будущее.

А что до вас обоих…

Не плачьте. Не грустите.

Я умру счастливым и с радостью, уверен в этом. Не позволяйте этой жертве бросить тень на ваши долгие жизни. Напейтесь. Танцуйте, как мы у костра. Трахайтесь, будто весна в разгаре. Сделайте это ради меня, хорошо?

Я люблю вас. Обоих.

Себиан.

P.S. Брат, я же всё-таки выиграл, правда?

— Ты выиграл, — я уставился на письмо Себиана, развалившись в кресле у стола, с той самой улыбкой, что тянула губы в горькой сладости. — Чёртов ублюдок одурачил меня как следует. Пожалуй, теперь мы квиты, не так ли?

Я провёл пальцем по пергаменту, как всегда, перечитывая его каракули. Никаких украшательств. Голая суть. В точности как он сам, и эта мысль эхом отзывалась в той пустоте, что он оставил в нашей жизни.