Читать книгу 📗 "Развод. В плюсе останусь я (СИ) - Ясенева Софа"

Когда наведываюсь в клинику в последнюю свою рабочую неделю, замечаю, что сотрудники стали держать дистанцию. Не зовут пить чай в ординаторскую, не делятся сплетнями, не заглядывают в кабинет просто так, как раньше. Воздух будто стал плотнее, натянутее, а взгляды — настороженнее. Неужели уже отправили меня досрочно в декрет?

Решаю спросить у администратора Вали, с которой общаюсь больше, чем с остальными.

— Валь, а что происходит? Меня все сторонятся, как чумную.

— Так вся клиника на ушах стоит, Дениска-то наш Юрьевич выбирает в новый офис руководство.

— Это понятно, что выбирает. А я тут каким боком?

— Ты же знаешь, что Ольга Матвеевна давно метит на повышение? Хотела заведующей отделением офтальмологии стать в новом филиале.

— Она хороший врач, не вижу в этом ничего такого.

Валя наклоняется к моему уху и быстро-быстро шепчет, пока остальные не увидели, что она сдаёт мне информацию:

— Главный ей отказал. Сказал, что место уже занято.

— Кем?

— Карин, ну ты совсем с беременностью отупела что ли? Для тебя бережёт.

— Да ну, он со мной об этом не говорил ни разу. Да и какой из меня руководитель? Пузо на лоб лезет. Да и даже когда выйду из декрета, с ребёнком постоянно отвлекаться буду.

— Слушай, я тебе сказала как есть. Что знаю, за то и продаю. А поскольку Ольга Матвеевна у нас работает лет десять, на её стороне большинство сотрудников. Считают, что ты её подсидела.

Я ошарашенно моргаю. Как будто кто-то вылил на меня ведро холодной воды.

— Почему все вокруг знают то, чего не знаю я? Только мне кажется это странным?

— Сходи к Денису Юрьевичу, поговори с ним.

— Так и сделаю. Сделал меня какой-то персоной нон-грата…

Вместо своего кабинета решаю наведаться к Шапину. Не стуча, захожу, и вижу, что там ещё и Лёша.

— Карин, присоединяйся. Кофе, чай?

— Ничего не надо. Лучше объясни, почему сотрудники вовсю обсуждают моё назначение и точат зубы, а я узнаю об этом последней?

— Да мы сами долго думали, как будет лучше, хотели сегодня с тобой поговорить.

— Говорите. Я, кстати, если вы меня вообще собирались спрашивать, считаю, что не справлюсь с такой должностью. К тому же, я не знаю, когда смогу вернуться в строй.

Не похоже то, что происходит, на нормальные рабочие отношения. Какие-то подковёрные интриги, полунамёки, недомолвки. Всё вокруг вдруг стало вязким, будто воздух в кабинете наполнился напряжением. Я чувствую, что мной вертят так, как нужно в их интересах. Вот только какова цель?

Эти мысли давно крутились в голове, но оформились во что-то осязаемое только сейчас, уж слишком много тревожных звоночков было за последнее время. Как будто кто-то постепенно, шаг за шагом, подвёл меня к какому-то решению, в котором не осталось места моему выбору.

Не сглупила ли я, когда под влиянием эмоций устроилась сюда? Когда поверила обещаниям о свободе и развитии, а в итоге оказалась в чьей-то игре? И тем более — не ошиблась ли, когда поддалась тщеславию, позволяя себя втягивать в управленческие решения Балтмеда?

И последнее, что мелькает в сознании: интересовался ли Лёша мной искренне, или это тоже часть какого-то плана? Его доброжелательность, участие, помощь — всё ли это было настоящим? Или просто способ держать меня под контролем?

Шапин обменивается коротким взглядом с Лёшей, и тот откидывается на спинку кресла, сложив руки на груди. Воздух в кабинете будто густеет, напряжение висит между нами, а тишина только подчёркивает, насколько неловкой вышла ситуация.

— Карин, ты зря так сразу в штыки, — спокойно начинает Денис, поигрывая ручкой. — Мы просто оценили твой потенциал. Ты — сильный специалист, с отличной репутацией. Пациенты тебя любят, коллеги уважают. Это логичное решение.

— Логичное? — я чувствую, как внутри всё закипает. — Логично не поставить человека в известность, прежде чем сделать из него руководителя?

Лёша встаёт и подходит ближе, опираясь ладонью о край стола.

— Мы не хотели тебя подставлять. Просто ждали, когда будет понятна ситуация с твоим декретом. Думали, что обсудим всё спокойно, без слухов. Но, видимо, кто-то оказался слишком разговорчив.

Я сжимаю пальцы на подлокотнике. Голова начинает гудеть то ли от злости, то ли от чувства, что снова за меня решили, не спросив.

— Вы даже не представляете, как это выглядит со стороны. Вся клиника уже судачит, что я заняла место человека, который ждал его десять лет.

Шапин поднимает глаза от бумаг и впервые за разговор чуть напрягается.

— Мы не собирались устраивать цирк, Карин. Просто думали, что это временно. Чтобы ты могла совмещать административные вопросы дистанционно, пока будешь в декрете. А дальше — посмотрим.

— А Ольга Матвеевна “посмотрит” вместе со всеми, да? — не сдерживаюсь я. — Вы вообще понимаете, что происходит? Люди злятся, мне неловко даже в ординаторскую зайти.

Лёша закатывает глаза и говорит с той снисходительной интонацией, которая всегда действовала на нервы:

— Не принимай всё так близко к сердцу. Зависть — нормальная реакция.

— Спасибо, — холодно отвечаю. — Очень ценный совет.

Он усмехается, но не отвечает. Шапин делает вид, что не замечает напряжения, и снова переключается на документы.

— Карин, ты пойми, это решение ещё не финальное. Но нам нужно было внести твою фамилию в проект, чтобы не терять время с оформлением бумаг. Всё можно обсудить и скорректировать.

Я глубоко вздыхаю, пытаясь совладать с эмоциями.

— Знаете, я, пожалуй, действительно схожу в декрет. С завтрашнего дня. И пока не разберётесь, кто у вас там “потенциальные руководители”, оставьте меня в покое.

Я разворачиваюсь и направляюсь к двери. В спину слышу голос Лёши:

— Карин, не горячись. Мы же на одной стороне.

— Сомневаюсь, — бросаю через плечо и выхожу.

Из кабинета я выхожу с тяжёлым сердцем. Коридор кажется длиннее обычного, шаги отдаются гулко. Не могу радоваться, хотя раньше бы, наверное, прыгала до потолка, ещё полгода назад я бы сочла это признанием заслуг, успехом, карьерным ростом. Теперь же только тревога и горечь на языке. Что-то тут не чисто.

У выхода меня уже ждёт Вадим. Стоит, опершись о машину, руки скрещены на груди. На лице ни следа мягкости, одни острые линии.

— Карина, мне нужно с тобой поговорить.

Я сразу напрягаюсь вся, будто внутренне выпрямляюсь. В его тоне слишком много металла и ни грамма теплоты.

— Может, в машине сядем? — пробую сгладить.

— Предлагаю доехать до дома.

— Но это же далеко.

— Разговор предстоит долгий.

Я чувствую, как под ложечкой неприятно тянет, и ребёнок внутри будто откликается на моё волнение, толкается сильно, настойчиво. Ладонью машинально глажу живот, стараясь успокоить нас обоих.

Вадим открывает передо мной дверь.

Глава 30 Карина

— А моя машина?

— Я потом пригоню, не проблема.

— Ладно, — позволяю усадить себя на переднее сиденье.

Пристёгиваюсь сразу, аккуратно подкладывая под ремень сумку, иначе он очень уж давит на живот, и сын тут же прицельно бьёт меня туда. Рисковать, ездя и вовсе непристёгнутой, не хочется, я не люблю необдуманных рисков.

Вадим даже не смотрит в мою сторону, будто ему неприятна я сама. Его профиль острый, губы поджаты; взгляд коротко скользит по дороге. Невысказанные претензии давят, и я стискиваю ремешок до побелевших костяшек. Сердце колотится быстрее обычного: не понимаю, что я такого сделала?

Я далеко не вчера перешла в Балтмед, но такая дистанция по отношению ко мне появилась только в последний месяц. Или, может, до него дошли слухи о моей должности? Медицинская среда такая маленькая, новости разносятся в считанные часы. Учитывая, что обо мне судачили все подряд, от санитарок до охранников, среди персонала мог быть кто-то, связанный с Альфамед, кто принес Вадиму ту нужную «правду». Думаю об этом и чувствую, как внутри всё сжимается от бессмысленности.