Читать книгу 📗 "Дорога Токайдо - Робсон Сен-Клер Лючия"

— Сиди смирно! — рявкнула на нее Кошечка. Хозяйка мгновенно умолкла, циновка вновь упала и закрыла окно.

Кошечка посохом спихнула в овраг того из нападавших, который валялся на земле, задыхаясь от мощного удара в грудь, парализовавшего легкие. За ним последовали два его лежавших без сознания товарища. Кошечка кипела от ярости: слуги Киры выгнали ее из-под крыши в холодную ночь, да еще и вываляли в грязи. Она пожалела, что сразу сбросила этих негодяев в овраг: надо было ударить их еще несколько раз, чтобы отвести душу.

— Хатибэй! — это звала Касанэ. Она боролась с последним из нападавших, который прижимал девушку к стенке уборной. Кошечка вынула из складок пояса короткую палку-явару и свободно зажала ее в ладони. Потом она слегка надавила одним из шаровидных концов явары на сжимавшую запястье Касанэ руку врага — как раз за костяшками пальцев, там, где проходил нерв. Слуга Киры взвыл от боли, его пальцы разжались. Кошечка, прижав большой палец врага к выемкам боевой палки, давила на этот палец до тех пор, пока противник не прекратил сопротивление.

— Отпусти, мне больно! — захныкал он.

В этой точке его тела словно сосредоточилась вся боль, какая когда-либо существовала на свете. Она уничтожала гордость и самолюбие, стирала все мысли о прошлом и будущем, подавляла чувства и желания.

Кошечка подвела побежденного врага к краю оврага и скомандовала:

— Прыгай!

— Пожалуйста, не надо, — дрожащим голосом взмолился княжеский слуга. В ответ княжна только сильнее прижала его палец к выемкам явары.

Ни Кошечка, ни ее пленник не видели, какова глубина оврага: может, несколько сяку, а может, бездонная пропасть. Слуга Киры, отчаянно закричав, шагнул на край черной полосы и полетел вниз. Кошечка стала ждать, когда он ударится о дно. Шлепок донесся до нее скоро — овраг был не очень глубок.

Кошечка пошарила руками вокруг себя, пытаясь найти свой узел с вещами, и тут услышала приближавшиеся крики и топот шагов: шум схватки поднял на ноги соседей. Узел пришлось бросить. Беглянки в одних дорожных плащах, босые и покрытые грязью, бросились в темный лес, подступавший к самому дому.

Они бежали наугад через мокрые от дождя кусты, взбирались, цепляясь за корни и камни, на склоны предгорий, натыкались на валуны, влетали в ледяную воду разлившихся от дождя ручьев и ударялись о стволы деревьев, но, выдирая из одежды и тел колючки куманики, продолжали из последних сил стремиться вперед, пока не оказались на гребне какой-то горы. Тут им пришлось остановиться: подлесок стал слишком густым, они уже не могли пробиться через него.

Зажатые среди ветвей, задыхаясь от бега, Кошечка и Касанэ сидели на клочке мокрого мха в почти полной темноте. У них остались только их посох, подорожные, путеводитель, двадцать медных монет, которые должны были утром перекочевать в карман хозяйки ночлежки, и еще кое-какие мелочи, завалявшиеся в складках их курток. Двадцати мон не хватит даже на то, чтобы заплатить паромщику за переправу через ближайшую реку. Кошечка была готова рыдать от отчаяния. Глубокими частыми вдохами она загнала слезы внутрь себя.

Касанэ слегка прислонилась к своей госпоже, и та почувствовала, что деревенская девушка дрожит. Кошечка поняла, что это не просто нервная дрожь: Касанэ беззвучно плакала, она пребывала в полном отчаянии.

Кошечка обняла за плечи свою верную спутницу, прижала к себе и укрыла полой своего плаща.

— Маленькая Касанэ, послушай, что я сочинила для твоего молодого человека. Потом скажешь, что ты думаешь об этом стихотворении.

ГЛАВА 37

Потерял я пятнистую кошку

В начале второй половины дня Хансиро увидел поднимавшегося по склону горы бродячего актера. Ну, вот, наконец, и долгожданная княжна Асано! Новый наряд был выбран с большим умом: огромная красная маска демона, сделанная из папье-маше, закрывала беглянку от головы почти до пояса. Длинный нос маски выглядел очень уродливо, и представить, что под ним скрывается красивое личико, было почти невозможно. Такие маски были хорошо знакомы Хансиро: их носили на религиозных празднествах в его родной Тосе.

Хансиро покинул «Ласковый приют», перешел через пропасть по красному лакированному мостику и притаился на обочине дороги, спрятавшись за высокими кустами. Когда княжна Асано прошла мимо его укрытия, ронин вышел на дорогу и последовал за ней. Глядя на беглянку сзади, Хансиро удивлялся тому, каким широким был ее шаг. Женщина шла легко и бодро, невзирая на крутой подъем.

Одеваться и вести себя по-мужски было модно в среде куртизанок и знатных женщин Восточной столицы. Такая манера держаться всегда возбуждала Хансиро, и он был в восторге от того, что княжна Асано искусно владела этим стилем.

Форма ног княжны тоже восхитила его, хотя они и были упрятаны в грязные гетры и таби. Взгляд Хансиро поднялся от узких пяток беглянки к лодыжкам, прошелся вдоль икр, отметил впадины под коленями. То, что располагалось выше колен Кошечки, закрывал от нескромных глаз потрепанный подол длинной мешковатой хлопчатобумажной куртки на ватной подкладке. Но прежде чем Хансиро успел сдержать свои мысли, они проникли туда, куда не мог проникнуть его взгляд.

Хансиро невольно представил себе то божественное место, где ноги красавицы соединялись с туловищем, и «тайную расщелину», скрытую в мягкой густой черной растительности дикой страны любви. Он почти ощутил, как нежно расходится под пальцами этот волосяной покров, как легко расступаются створки пышных розовых складок. В общем, он вообразил себе больше, чем следовало. Сдержанный и волевой мужчина жадно глядел на едва заметные подрагивания двух похожих на тугие щеки младенца округлостей под заплатанным подолом пыльной куртки, и неуместное влечение отдавалось болью в его паху.

Хансиро моргнул, отгоняя расслабляющее видение, и перевел взгляд выше, на сямисэн, висевший у княжны Асано на спине. Но инструмент подпрыгивал и покачивался в такт ее мальчишеской походке, и от этих движений сердце Хансиро забилось быстрее, несмотря на твердое намерение не терять головы, ронин почувствовал стеснение в груди, от которого ему стало еще труднее дышать в разреженном горном воздухе. «Дурак!» — выругал себя Хансиро.

Он стал думать, что ему сказать, когда он подойдет к княжне Асано.

«Не бойтесь меня, ваша светлость!»

Нет, не пойдет. Прежде всего, Хансиро и не предполагает, что Кошечка испугается: взгляд, который она подарила ему в храме святого Дайси, не выражал страха.

«Я здесь для того, чтобы защитить вас от головорезов князя Киры».

Это ее оскорбит: она уже доказала, что может защитить себя сама.

«Я должен предложить вам пройти со мной».

Слишком резко.

«Я не желаю вам вреда, княжна Асано».

Уже лучше. Но умнее будет не произносить ее имени вслух.

Воин из Тосы быстро обогнал путника в маске и встал перед ним. Тот мгновенно замер на месте.

— Я не желаю вам вреда. — Хансиро поднял перед собой сложенный зонт и, держа его горизонтально, загородил дорогу. — Сопротивляться бессмысленно.

— Грабить меня тоже нет смысла. — Мальчик снял маску и усмехнулся Хансиро в лицо. — Я потратил последние деньги на проститутку в саду у моста Санмай. — И он насмешливо помахал длинным носом маски.

В первое мгновение Хансиро совершенно растерялся: лицо под маской не было ни красивым, ни даже женским, и уж во всяком случае не являлось лицом княжны Асано.

— Я принял тебя за другого, — буркнул ошеломленный ронин.

— Может, заплатите мне несколько медяков за испуг, генерал? — Мальчишка попался нахальный. — Вы меня так напугали, что я испачкал набедренную повязку и теперь придется покупать новую.

Хансиро не позволил себе улыбнуться этой наглой выходке, но все-таки дал актеру монету в пять мон. Мальчик поклонился с преувеличенным почтением. Когда он осыпал благословениями детей Хансиро и детей его детей, воин уже шел по красному мосту.