Читать книгу 📗 "Дождись лета и посмотри, что будет - Михайлов Роман Валерьевич"

Сказал, что поеду. А что делать? Можно и на войну, конечно, но лучше сначала попробовать в Москву.

Москву я видел только в телевизоре и во сне. Причем во сне — как кремлевскую стену, стоящую на берегу моря. Можно долго плыть на корабле, смотреть на пустой горизонт и в один момент заметить, что вот она — Москва. Красные стены рядом с водой. Представил, как мы приплывем, зайдем в огромные ворота, затем еще в одни, сядем за шикарным зеленым столом. Боярин в пышной шапке будет раздавать карты. У меня блэкджек. Пиковые туз и король. Хорошо. Вот тебе сундук с золотом. Мы снова сядем на корабль, поплывем обратно, с заработанным золотом и переполняющим чувством сложившегося приключения.

Поздно вечером мы все рассказали маме, как есть. Она заревела, сквозь слезы зашептала, что же это за мир такой, невозможно нормально жить. Мы ее успокоили, объяснили, что ничего страшного, мы не занимаемся ничем нелегальным.

В тот момент, в тот самый момент, когда я рассказывал про счет карт, в дверь постучались. На словах «ты просто считаешь». Это был Ласло. Он спросил, может ли зайти посмотреть книги. Конечно. Мы позвали его за стол с нами. Мама все в тех же расстроенных чувствах за минуту все ему выложила зачем-то. Что мир так устроен, надо ездить по санаториям и обманывать, иначе тебя заберут на войну и убьют. Ласло испуганно посмотрел на меня, спросил, правда ли, что меня забирают на войну. Да никто никуда не забирает, просто обстоятельства неожиданно напряглись. Съездим в Москву и все разложится.

Прошли в комнату. Ласло залип на книге венгерских сказок на час. Перелистывал вперед-назад, разглядывал картинки. Ласло и птица. Начался ветер, птица укрыла Ласло своим крылом.

Затем он сказал, что поможет, и в Москву можно не ехать. Только мне надо познакомиться с одним алхимиком. С каким алхимиком? Хранителем сокровищ? Нет, просто влиятельным человеком. Надо сейчас пойти к нему, он уже спит, но все равно. Прямо сейчас пойдем и поговорим с ним.

Мы вышли в теплую ночь.

Теплая она или на самом деле холодная. Кто-то ночи считает, как колоды. Возможно, те, кто следит за прогнозом погоды. В центральных и южных частях Уэльса будет ясный день без осадков. А у нас приятная ночь. Пахнет сладкой гарью, карамелью. Кажется, по округе разведены костры, на которых запекаются изделия из сахара.

Мы пошли в сторону новостроек. За железную дорогу. В это время никаких поездов, рельсы дрожат чисто по памяти.

Поднялись на лифте на десятый этаж. Подошли к двери, позвонили. Послышались шаги, затем кто-то за дверью остановился, посмотрел в глазок. Не разобрав нас, спросил, кто там. Ласло ответил «я». Кто я?

Я.

Нам открыл полный человек лет шестидесяти, с сонными прикрытыми глазами, с клоками волос на отполированной голове, в ободранной майке и семейных трусах.

— Эдуард Петрович, это я, — сказал Ласло.

Мы зашли. Квартира — не как у Леонида, но похоже. Разбросанные обрывки газет, книги, изрисованные обои. Мы сели на кухне. Эдуард Петрович сразу спросил:

— Какой чай предпочитаете?

Ответил, что любой. Тогда он взял табуретку, сел напротив и сказал, что чай — это чай, любой — не чай, если уж пить, то настоящий, он сейчас заварит, правда, требуется время. Я сразу понял, что это какой-то знакомый Ласло из больницы.

— Ласло сказал, что это вы его назвали Ласло. Да?

— Да.

— Ласло сказал, что у вас есть ключи.

— Какие?

Они переглянулись. Ласло объяснил, что меня забирают на войну и нужно помочь. Эдуард Петрович ответил, что это не проблема, он поможет. Завтра утром надо приехать к нему, взять с собой все необходимое и ключи. Он заварил какую-то пахучую жидкость и сказал, что это и есть настоящий чай. Лучше выпью в другой раз.

— Ласло все объяснит. Не волнуйтесь. Приезжайте завтра. Не забудьте ключи.

Мы вышли на улицу. Спросил Ласло, кто это такой. Он ответил, что большой и важный человек. Мне нужно собрать необходимые вещи, взять паспорт, он будет ждать около моего дома завтра в восемь утра. Лучше объяснить родителям, что уезжаю на заработки в Москву на пару недель. Вскоре все решится. И еще важный момент. Хорошо бы взять с собой те книги.

— Ты ему все рассказал?

— Нет. Сам расскажешь, если захочешь. Просто сказал, что у тебя есть ключи. А он мне доверяет.

От слов Ласло всегда приходило это ощущение. Сначала казалось, что он несет полнейшую чушь. Но затем, когда останавливался мыслями и пытался осознать, что вообще происходит, возникало некое понимание, что это вовсе не чушь, а некий взгляд не отсюда. Он подглядывал за прошлым и будущим из другой точки, разбирался в якобы неважных правилах игры. Как сарендо на туза. Рассказать кому-нибудь правила блэкджека и отметить, что сарендо на туза решает что-то существенное. Никто не поверит.

Ночью я разбудил отца и сказал, что поеду в Москву один. Он поморщился, спросил, почему. Ответил, что чувствую необходимость. Это как испытание на взрослость. Отцу явно понравился ответ, он рассмеялся, ответил, что родительское благословение дает, а если не получится заработать, то что-нибудь еще придумаем, в конце концов и не такие деньги крутили. Он сел за стол, вырвал бумагу из блокнота и начал составлять список в дорогу. Адреса, название казино, телефоны людей, которые могут помочь в случае проблем. Все по памяти. Еще час он давал напутствия, рассказывал про столичных счетчиков, про отличия больших казино от мелких. В конце объяснил, где мне остановиться, там на окраине живет его старый приятель, у него большая квартира. Все получится.

Ласло стоял там же, где обычно — под окном. Мы молча пошли по утреннему району, на вокзал, сели в электричку. Куда едем-то? Куда-то. За окном утренняя дымка и узнаваемые обрывки. Куда-то едем. Вышли, сели на автобус. Вскоре подошли к воротам с охраной и надписью «Областная психоневрологическая больница № 1». Мы приехали в реальную дурку.

Даже речь потерял, когда понял, что Эдуард Петрович — главврач. По виду и дерганым движениям он гораздо больше походил на постоянного пациента. Эдуард Петрович встретил нас у себя в кабинете в строгом белом халате. Добро пожаловать. Нас вместе отведут в «двадцатку». Нормально? Ласло ответил, что нормально. Колеса по желанию, если захочу отдохнуть, то без проблем, а так можно и выплевывать, никто в двадцатке за этим не следит.

Ну, добро пожаловать. Предстоит интересное путешествие. Это как длинный поезд с разными вагонами, внутри каждого вагона своя жизнь, мы будем в двадцатом. Там проводницы, чай в стаканчиках, запах движения.

Эдуард Петрович сказал, что после всего он напишет мне такую бумажку, что никакой военкомат и близко не подпустит, еще и группу можно будет получить, все-таки бесплатный проезд и небольшая пенсия.

Двадцатка — это. Опять же, стоит ли все это описывать в деталях. Удивительно, как можно жить и не подозревать, что неподалеку за стеной складывается такой мир.

Ласло знал об этом мире все, и его тоже все знали. Там внутри своя река, озеро, лес, системы окон, взглядов. Распределение работ по столовой. Палаты с вязками. Дед, собирающий на полу зубы как ягоды. Колдун под двумя одеялами. У всех по одному, а у него два.

Дверь ординаторской была распахнута, за столом сидела очень симпатичная медсестра. Ласло махнул головой в ее сторону и спросил, узнаю ли я ее. Та самая, что пахнет морем и сексом. Она принимала документы в техникуме. Сначала хотел на автомате ответить «это же не она», но резко сложилось иное ощущение, ответил, что узнаю. С ней нельзя начинать романтику, она откусывает голову тем, кто в нее влюбляется. Опасная.

Эдуарда Петровича слушались все. Когда он заходил в отделение, санитары, медсестры и врачи затихали. Он перемещался размашистыми шагами, его халат развевался волнами как рыцарский плащ. Первая же наша беседа впечатлила. Он попросил рассказать о себе все, что считаю нужным, начиная с первых воспоминаний. Я рассказал про тот самый Новый год и темно-бордовых ощущениях. Затем про отца, про карты. Пожалуй, это был первый раз в жизни, когда меня кто-то так внимательно слушал и задавал вопросы, касающиеся деталей. На второй встрече он расспросил про время, как я его вообще понимаю, про память, про волю. Память уходит в прошлое, воля в будущее, где они встречаются? К третьей встрече я понял, что нужно рассказать про картинки в книгах, никто иной мне не объяснит происходящее. Я принес книги и молча протянул. Он живо их взял, раскрыл, проговорив: «А вот и ключи». Это кто? Это Аладдин, он бандит, мы дружили одно время, это Жасмин, живет у нас на районе, а Джинн приехал с юга. А это кто? Ира и Света, у нас были отношения. А это моя возлюбленная, у нас еще все впереди.