Читать книгу 📗 "Столица - Менассе Роберт"

«Как в Моленбеке».

«Да. Времена меняются. Скоро клуб откажется от здешнего стадиона и переберется на новый стадион имени короля Бодуэна. Название у клуба останется прежним, „Андерлехт“, но играть в Андерлехте он уже не будет. И ты скажешь, раньше все было лучше. А сегодня сетуешь, что „Андерлехт“ не такой, как двадцать лет назад».

«Ну, сегодня они сыграли неплохо. Два один в матче с Лувеном, вполне хорошо».

Три года назад Филипп попросил Эмиля быть свидетелем на его свадьбе. Через год Филипп стал отцом, а Эмиль — крестным малышки Жоэль. Теперь он был не просто другом, а членом семьи.

Эмиль Брюнфо допил шампанское и заказал еще один бокал. Филипп как раз тот человек, какой ему сейчас нужен: гениальный компьютерщик, вдобавок единомышленник и вполне достоин доверия. Так он надеялся. Нет, был уверен.

Он получил свой второй бокал, пригубил, а ваг и Филипп:

— Остаток жизни начинается с шампанского и кончается травяным чаем! Ну, как с врачом?

Они обнялись, Филипп сел, сказал:

— И еще хотелось бы знать: ты уже изобличил ее и арестовал?

— Ее? Ты о ком?

— О свинье, конечно. Ты сегодня не читал газеты?

— Ах, вот оно что, о свинье. Я напал на след. У нас есть генетический материал. Завтра сравнишь ее ДНК с ДНК всех свиней, зарегистрированных в базе данных Европола.

Филипп рассмеялся:

— Ты же знаешь, я всегда к твоим услугам.

— Именно об этом я и хотел с тобой потолковать.

Они ели, пили, разговаривали.

— Раньше еда была лучше.

— Ты так считаешь?

— Да.

— Но здесь же вообще ничего не изменилось.

— Да, кроме еды.

— Как это? Баранье жаркое мы ели тут и десять лет назад.

— Верно, только раньше оно было вкуснее.

— Что ж, возможно, но в остальном… что ни говори, а здесь ничего больше не изменилось.

— Пожалуй, надо было взять морского окуня на гриле и ризотто со спаржей.

— Спаржа, сейчас, зимой?

— Она из Таиланда, так в меню указано.

— Спаржа из Таиланда, да ладно тебе! Мы же всегда заказывали здесь баранину, так уж повелось.

— Не знаю, вкус какой-то дохлый, раньше мне в голову не приходило, что баранина — дохлая овца.

— Ну хватит, что с тобой нынче?

— Все хорошо. Да, все хорошо.

Брюнфо рассказал, что врач дал ему направление в Европейскую клинику, там его завтра проверят.

— Он высказал какое-то подозрение?

— Нет. Сказал только, что требуется более детальное обследование.

— Хочет полной уверенности. Так ведь это хорошо. И у тебя будет полная ясность. Короче говоря, я бы не стал сейчас тревожиться.

— Да, пожалуй. Пожалуй, ты прав. Во всяком случае, из строя я не выведен.

— То есть?

— Ты знаешь, что у меня забрали дело «Атланта» и отправили в отпуск?

— Да.

— А знаешь почему?

— Я думал, ты мне расскажешь.

— Так я не знаю.

— Не знаешь? Они что же, никак это не объяснили?

— Нет.

— Мне нужен еще один бокал вина.

— Послушай, Филипп, вся информация по делу «Атланта» удалена. Я был на месте происшествия, ребята из фиксации следов тоже, я провел первые допросы — и все это больше не существует. Все документы, протоколы, отчеты бесследно исчезли, убийство исчезло, словно трупа, который я видел, не существовало. Когда я вернулся к своему компьютеру, там все точно водой смыло, подчистую. Кто-то хакнул. Вероятно, влез не только в мой компьютер, но и в систему. И прокурор участвует в этой игре. Хотел бы я знать почему!

— Понимаю.

— Ты должен мне помочь.

Официант убрал со стола; Филипп щелкнул пальцами, указывая туда, где только что стояла тарелка Эмиля, и сказал:

— Труп исчез!

— Не шуги! Мне жаль, что я наговорил раньше. Серьезно: дело исчезло, и если кто способен отследить, как это случилось и кто это сделал, то именно ты. Ты главный компьютерщик, ты контролируешь всю систему электронной обработки данных в брюссельской полиции. Ты должен найти утечку.

— Как я это мотивирую? Я не могу начать в отделе такой поиск, не объяснив причины. Вдобавок вопреки распоряжению прокурора.

— А тебе известно о распоряжении прокурора? Нет. То-то и оно. Тебе незачем мотивировать. Просто сделай, и все.

— Слишком сложно объяснить тебе, как обстоит с доступом к центральному хранилищу информации, сколько там уровней защиты и сколько бюрократических барьеров надо преодолеть, чтобы продвинуться хотя бы на два шага из двадцати.

— Но тебе незачем действовать официально, я ведь спрашиваю не о том, веришь ли ты, что получишь разрешение, а о том, можешь ли.

— Это было бы противозаконно.

— Слушай, Филипп, убийство — преступление против общества, уголовно наказуемое деяние, которое прокуратура по определению обязана преследовать. Но если прокуратура бездействует, даже наоборот, заминает убийство, то закон нарушает само государство, а те, кто в таком случае, стремясь раскрыть преступление, прибегает к нелегальным средствам, стоят на страже закона. Если ты мне поможешь и мы добьемся успеха, тогда именно мы исполним закон.

— Ладно. Попробую сперва через твой доступ. Дай мне твой пароль. Если сразу пойдет наперекосяк, тогда ты в отпуске играл на своем компьютере, о’кей?

— О’кей.

— Шоколадный мусс?

— Конечно. С какой стати нам именно сегодня менять свои привычки? Как дела у Жоэль?

Матек понимал, что шансов исчезнуть бесследно у него нет. Они уже знают, что в самолет на Стамбул он не садился. Наверняка примут в расчет и вероятность, что он все-таки полетел в Польшу, хотя билет в Варшаву они аннулировали. Им не составит труда в кратчайшее время обнаружить его в списках пассажиров краковского рейса. Значит, по прибытии в Краков можно исходить из того, что они отстают от него лишь на один шаг.

Как Żołnierz Chrystusa [90] он еще на первичной подготовке усвоил: не пытайся не оставлять следов — это невозможно. Не пытайся уничтожить свои следы — ничто так не придает преследователям уверенности, что они на верном пути, как наткнуться на следы, которые ты пытался уничтожить. Стало быть, если не можешь не оставить следов, то оставляй их как можно больше! Множество следов, противоречивых следов! Пока они их изучают, ты выигрываешь время. И когда они поймут, что следы ложные, твое преимущество еще увеличится.

Разумеется, он знал, что они знают, что ему все это известно, — но не все ли равно, им так или иначе придется проверить все его следы, а уж как они это сделают — значения не имеет.

По его расчетам, понадобится три дня, чтобы выяснить, что в Брюсселе пошло не так и почему они потом, вопреки изначальному плану, решили отправить его в Стамбул. Три дня преимущества обеспечить можно, обычное дело, а дальше будет видно.

После посадки в Кракове он пошел к информационной стойке и дал объявление о самом себе: Господина Матеуша Освецкого просят подойти к стойке фирмы «Краковский экспресс-шаттл Пастушака». Пожалуйста, господин Освецкмм! Шофер ждет вас у стойки фирмы «Экспресс-шаттл Пастушака»!

Он знал, что лица, о которых дают объявление, на сорок восемь часов остаются в базе данных. Потом прошел к стойке челночных такси. Поездку’ до города он забронировал по электронной почте еще в брюссельском аэропорту. Если они взломали его почту, у них есть теперь два варианта. Расплатился он кредитной картой. Третий вариант. Попросил отвезти его в гостиницу «Европейская», на улицу Любич.

Завтра в полдень они будут знать то, что он так и так не смог бы утаить: он в Кракове. Днем позже узнают, где он остановился. Собственноручно преподнеся им адрес на тарелочке с голубой каемкой, он мог направить их по ложному следу и заставить работать вхолостую три необходимых ему дня: он зарегистрировался в гостинице и попросил администраторшу посмотреть, когда на следующий день идет первый поезд в Варшаву. Она занесла данные в компьютер, посмотрела, покачала головой и сказала: