Читать книгу 📗 "Дождись лета и посмотри, что будет - Михайлов Роман Валерьевич"

Мазай сдержался, не заржал, посмотрел на отца, типа что делать.

В этот момент почувствовалось, что волна уходит, приходит совсем другая, отличающаяся по цвету. Из меня вышла сила и жизненность, я плюхнулся на пол, на колени, и заплакал. Тело размякло, как будто его растерзали как в том сне. Мне стало жутко стыдно за происходящее. Попросил прощения за весь этот ужас.

Мазай ответил, что отца стоило бы пожалеть, он ведь переживает. И чтоб я кончал со всей этой хренью. Они молча уставились друг на друга.

Ласло прервал их переглядку, сказал, что нужно отвезти в первую областную психоневрологическую, к Эдуарду Петровичу, не надо в другую везти. Лучше прямо сейчас позвонить главврачу, есть его телефон, он скажет, что делать. Давай цифры сюда. В мобиле послышался голос. Эдуард Петрович? Очень хорошо. Тут происходит лютая хуйня, пусть Ласло обоснует. Ласло взял трубу, поздоровался и сказал, что мы сожгли все ключи, и что меня отнесло течением куда-то, откуда трудно выбраться. Нужен хороший шаман, который оттуда достанет. Ласло передал мобилу Мазаю, тот молча выслушал, взял кусок газеты записал номер.

Подошла новая волна, она наполнила силами, встал, сказал, что некогда мне тут сопли с ними разводить, опаздываю на лекцию. Ласло поехал со мной.

Ну и все сложилось нормально. Прошлись по свежей весне. Подышали приятным холодом. Конечно, ни в какой универ не поехали, не хватало еще в ту духовку заявиться и там выцепить новый кошмар.

Свежесть позволила разглядеть возможности. Есть состояние ровного ожидания. В нем можно застыть и переждать. Если вспомнить то детское укачивание в автобусе, когда появлялся зеленый дом. Ведь я пытался закрыть глаза, чтобы его не увидеть, получалось еще хуже. Он просачивался в ощущение и все равно сбрасывало в тошноту. А до этого все нормально, три остановки — как по гладкой дороге, едешь или сидишь в квартире, без разницы. И здесь так же. Только кажется, что эти три остановки можно растянуть насколько хочешь.

Мы вернулись вечером. Все нормально. Сказал же, что не стоит волноваться. На кухне было немало народа. Отец, Мазай, тетя Марина, слегка бухой Толик, и молодая женщина, никогда ее раньше не видел. Мы заглянули, поздоровались. Толик махнул мне рукой, сказал, что наслышан, и чтоб я не дурил и слушался старших.

Ответил, что никому ничего плохого не сделал, просто немного приболел, уже все в порядке.

Короче, знакомься, это Мама Лена. Мазай представил женщину. Или девушку. На вид ей лет двадцать пять, немногим меня старше. Слово «мама» не очень подходит. Вообще, классная, аккуратная, с собранными волосами как головка лука. Сразу подумал, что это баба какого-нибудь бандита, заехала по делам. Я покивал и вышел.

Как зашли в комнату, Ласло сразу же сказал, что слышал о ней. Но никогда бы не подумал, что она так выглядит, по рассказам она представлялась ведьмочкой в возрасте. Да, тут прям сочная телочка, а кто она такая? Скорее всего это ее телефон продиктовал Эдуард Петрович, Мазай ее нашел и привез.

Мама Лена зашла в комнату, сказала, что сегодня Ласло переночует в соседней, а она останется здесь. Ласло послушно вышел. Мы остались вдвоем. Она села на кровать напротив и показала жестом, что не стоит зажигать свет, и так хорошо видно. Все это произошло так быстро, что я растерялся и не понял, в какую сторону это раскладывается. Про себя спросил, пришла ли она сделать мне эротический массаж, но вслух как-то не решился это повторить. Надо ли все рассказывать, как обычно, начиная с детства? Первое мое воспоминание — встреча Нового Года. Ничего не надо рассказывать, вообще лучше молчать. А потрогать тебя можно за попку, на вид ты классная? Это я тоже про себя проговорил. Ну реально, я потерялся в догадках. Может это мне Толик подогнал элитную девочку, чтобы я расслабился и перестал дурить. И папа там сидит на кухне с мыслями «давай, сынок, дело такое». В каком-то фильме было что-то похожее. Или это психотерапевт из дурки, типа тети Марины, только привлекательнее. Спросил «а вы кто?» Она ответила, что просто пришла помочь. Тогда я сказал, что мне не в чем помогать, это они невнятную бузу сегодня устроили, а я здоров, сегодня гулял целый день, дышал свежей весной, завтра в универ и на спорт.

Мама Лена попросила в любом случае, как бы у нас сегодня не пошло, не бояться ее. Да я как-то и не планировал бояться. Вы тоже не особо пугайтесь, если что. Договорились.

Со мной сегодня ночует такая леди. Чем мы займемся — непонятно. Как-то неловко чем-либо заниматься без знакомства. Решил сказать что-нибудь связное, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, сказал, что все эти люди на кухне научили меня никому в жизни не доверять. Доверять можно только самым близким, а если эти самые близкие упаковывают тебя в дурку, то и им нельзя. Никому. Вообще, мой отец — аферист всесоюзного масштаба, а Мазай знаете кто такой? А Толик? Вы сами-то поняли, куда попали? Если бы меня интересовала вся эта жизнь по власти и баблу, я бы уже на конкретном взлете был. Все возможности. Меня это не интересует. Меня вообще ничего не интересует. Кроме… Кроме? Любви. Она заулыбалась, свет из окна коснулся ее лица, как будто там работал подготовленный осветитель и у него была задача именно в этот момент подсветить ее красоту.

Когда мы ставили спектакль в больнице, я именно так и делал. Да ей не двадцать пять даже, она моложе меня, это прекрасная девочка со сладкими губками, озорными глазками. Она смотрела на меня и кокетливо улыбалась. Чем бы это ни закончилось, папа и Мазай, спасибо за этот вечер. Вы — мудрые люди, меня именно так и надо лечить. Правда, как-то неловко, что они там на кухне, даже уже ничего не говорят, затаились и ждут. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь из них заглянул, приоткрыл дверь «А, трахаетесь? Все, не отвлекаю. Приятной ночи».

Она встала, подошла, села рядом. Внутри все застучало как бешеные часы. Сказала, что надеется, что все пройдет хорошо, и эта наша первая встреча окажется последней. Свет в окне снова качнулся, я разглядел ее морщинистое лицо и седые волосы, да ей явно за пятьдесят, если не больше. Я дернулся, прижался к стене, она напомнила, что мы договаривались не бояться. Хорошо. А что будем делать? Ничего. Просто расслабься и смотри, а хочешь — не смотри, закрой глаза, как хочешь. Этот свет как маяк на берегу туда-сюда, еще раз вгляделся, нет же, смазливая девочка, никаких морщин, сладкая как с эротической обложки. Она взяла мое лицо ручками, остановила его, ладони положила на щеки, приблизилась и… кажется, сильно дунула мне в лицо. Наше дыхание соединилось, все наполнилось тем приятным запахом из сна.

Первое место, где я оказался, можно назвать «розовое молоко». Похоже на то, когда ложишься летом на природе, лицом к яркому небу, и закрываешь глаза. Все густое, еле подвижное, плывешь и не различаешь образов. И все хорошо. Если бы был под влиянием тех утренних волн, то вся эта густота либо отдалялась, либо приближалась, а то, что я не падаю, а просто существую, показывает равновесие. Так же как в состоянии ровного ожидания. Примерно так плавают накаченные транками, без резких поворотов, рывков, остановок. Возможно, я в дурке под капельницей, меня таки отвезли туда, но это уже неважно.

Если бы мне показали это состояние в каком-то экране, в кино например, подумал бы, что там нет воли. Но это не так. Воля вполне присутствует. Можно направлять и мысли, и себя вообще. Ты не ведом этим «розовым молоком», а существуешь в нем как в облаке. Наверное, так появляются сюжеты во снах, тебя несет течением, мысли цепляются за образы, а дальше все это раздувается в узнаваемые и понятные истории.

Есть куски воли, направленной к тому, чтобы присмотреться.

Митя лег на рельсы, сказал, что дорога дрожит, можно не успеть соскочить. Мы с Аликом переглянулись. Только что им рассказал про тоннели между событиями. Алик подбодрил Митю, если поезд резко выскочит, срежет макушку как режут вареные яйца для салата острым ножом.

Рельсы звучат, но не постоянным звоном, а обрывками. И эти звучания походят на слова, произнесенные на непонятном языке. Нас трое, нам спокойно. Нас трое, никого больше нет. Никого там больше быть не может.