Читать книгу 📗 "Столица - Менассе Роберт"

Она сидела неподвижно, но словно бы шаталась. Резко открыла глаза, взяла себя в руки — и в этот миг увидела на экране компьютера: новое сообщение от Кассандры Меркури. «Сегодня встреча с председателем, к сожалению, невозможна. Секретариат председателя выйдет с предложениями о дате в ближайшие дни».

Она захлопнула книгу, отодвинула ее подальше.

Кому: Б. Шмекалу («Межкультурный диалог»), М. Зусману («Мероприятия по культуре»), X. Атанасиадис («Валоризация»), К. Пиньейру да Силве («Языковое многообразие»), А. Кляйну («Связь со СМИ»).

…Фения помедлила и удалила Хелену Атанасиадис…

Тема: Jubilee Project.

Время встречи: 11 час., в комнате совещаний. Жду предложений.

Зазвонил телефон, Мартин Зусман взглянул на дисплей — номер местный, брюссельский, но незнакомый, — ответил и в тот же миг пожалел. Звонил его брат.

— Это я!

— Да. Привет, Флориан!

— Ты же знаешь про мой приезд.

— Да.

— Я уже который день пытаюсь до тебя дозвониться. Ты не берешь трубку.

Мартин промолчал.

— Вчера вечером я звонил минимум раз десять. Почему ты никогда не берешь трубку? И не перезваниваешь?

— Вчера вечером? Занимался одной проблемой.

— У тебя всегда проблемы. У меня тоже есть проблемы, вот почему…

— Я…

— Так или иначе, я приехал. Уже в отеле. В «Мариотте». Через минуту-другую у меня первая встреча. Поужинаем вместе? Ты до которого часа на работе?

— До семи, до полвосьмого.

— Хорошо. Заезжай за мной в полдевятого.

— В отель?

— Конечно, в отель. А потом покажешь мне ресторан, где можно курить.

— Курить везде нельзя.

— Так не бывает. Значит, в полдевятого. И не опаздывай, братишка!

Big Jubilee Project. Большой юбилейный проект. Вообще-то идея принадлежала миссис Аткинсон. Новому гендиректору гендиректората «Информация», службы связи Еврокомиссии, отвечающей и за корпоративный имидж последней, а он, как показал последний опрос Евробарометра, скатился ниже всякой критики. И сейчас ей было ясно: она должна руководить гендирекгоратом не так, как предшественники. Усердной работы с прессой, рутинной представительской деятельности и формальной координации заспанных информационных бюро в странах-участницах будет недостаточно. Сейчас налицо не просто самые низкие показатели с 1973 года, то бишь с начала регулярных опросов общественного мнения в странах ЕС, нынешние результаты опросов иначе как сверхнизкими не назовешь: еще полгода назад ровным счетом 49 процентов граждан ЕС оценивали работу Комиссии в основном положительно, и уже этот результат именовали «исторически низшим», никто и представить себе не мог, что показатель опустится еще ниже. Теперь — при использовании всех возможностей лакировки — он едва дотягивал до 40 процентов, величайшее падение в истории Евробарометра, куда больше, чем обвал рейтинга одобрения в 1999-м, когда из-за коррупционного скандала Комиссия в полном составе была вынуждена уйти в отставку. Тогда резкое снижение с 67 до 59 процентов восприняли как катастрофу — но в таком случае что́ теперь? И почему?

Миссис Аткинсон штудировала бумаги, таблицы, расчеты процентов, графики, статистику и спрашивала себя, как же этот институт дошел до такой опасной утраты доверия. Нового председателя Комиссии ведущие европейские СМИ заранее увенчали пышными лаврами, однако выиграла от этого не Комиссия, выиграл Европарламент, чей авторитет вырос почти на 5 процентов. Впервые в истории председатель сумел реализовать женскую квоту, причем не только среди членов Комиссии — теперь двенадцать из двадцати восьми еврокомиссаров были женщины, — но и на уровне руководства гендиректоратами, где доля женщин составляла теперь без малого 40 процентов. Она и сама получила от этого выгоду, что, как она говорила, могла признать, не ставя под вопрос свой престиж, — напротив, именно благодаря последовательной реализации означенной квоты миссис Аткинсон обошла совершенно некомпетентного карьериста Джорджа Морланда, эту скотину, которую сперва прочили на ее теперешний пост и которая теперь шныряет вокруг и изображает ее в карикатурном виде как типичный пример идиотизма квоты. До нее дошли слухи, что он твердит, будто она настолько холодна, что сама страдает из-за своих холодных рук и потому всегда сидит за столом с огромной муфтой — мол, что вы хотите, женщина!

Пожалуй, подобная выдумка говорит об этом интригане всё: ассоциируя ее с огромной муфтой, он однозначно демонстрирует типичный для мужской половины британского высшего общества страх перед вагиной.

Миссис Аткинсон изучала маркетинг и менеджмент в Европейской школе бизнеса в Лондоне и с блеском закончила ее, защитив работу «по контраиндуктивному маркетингу». И прикидывала, не стоит ли нейтрализовать интриги мистера Морланда, превратив эту басню в наступательное оружие и сделав муфту своим логотипом, огромную, гигантскую муфту, тем самым морландовская карикатура лишится остроты, а одновременно подкрепит логотип. По сейчас ее занимало совсем другое. Она спрашивала себя, почему и этот успех, женская квота, этот четкий сигнал насчет шансов женщин на континенте, не улучшил имидж Комиссии. Доля женщин в Европарламенте составляла лишь около 35 процентов, однако авторитет Парламента возрастал, в том числе у избирателей-женщин всех возрастов, что, в общем, нормально, тогда как авторитет Комиссии падал, и это загадка, проблема, так что ее задача теперь — остановить и перенаправить эту тенденцию. Каковы критические пункты, какова причина скверного имиджа Комиссии? Шаблоны. Предрассудки. Всегда одно и то же. Нехватка демократических полномочий, засилье бюрократии, одержимость урегулированием. По ее мнению, весьма характерно, что никто не критиковал собственно задачи Комиссии, вероятно, людям они были попросту неизвестны. «Вмешивается в вопросы, которые лучше регулировать на национальном уровне» — 59 процентов, но с тем, что Комиссия «плохо выполняет свои задачи» или «очень плохо», соглашались в целом лишь около 5 процентов. В этом противоречии необходимо разобраться. Она спросила себя, почему никто из ее предшественников не критиковал метод опросов Евробарометра и не добился изменений. Если людям предлагают пометить крестиком фразу «Вмешивается в вопросы, которые лучше регулировать на национальном уровне», то определенный процент именно так и сделает. Ох уж эти господа Совершенно-Верно, идиоты А-Я-Что-Говорю! Но если сформулировать иначе, записать, что Комиссия защищает граждан от несправедливостей, возникающих в силу различий национальных юридических систем, то результат сразу окажется совершенно другим.

Миссис Аткинсон поняла: ее задача определенно не в том, чтобы улучшать имидж ЕС, она должна целенаправленно заботиться об имидже Еврокомиссии. И придумала, как это осуществить, часом позже, подогретая шампанским «Шарлемаиь брют». Ведь в тот миг дверь кабинета распахнулась, и вошла Катрин, ее секретарь, с тортом, на котором горели бенгальские огни, а сквозь дым и звездочки искр миссис Аткинсон увидела — в самом деле! — за Катрин вошел председатель, а следом все новые и новые люди, ее комиссар, директора, референты, весь ее секретариат, распевая «Happy Birthday» [15].

У нее же нынче день рождения, круглая дата. Ах да. Она не придавала ему значения. Муж находился в Лондоне. Дочь — в Нью-Йорке. Оба коротко поздравили ее по телефону. А друзей, с которыми ей хотелось бы отпраздновать, у нее в Брюсселе пока не было. И вот пожалуйста — она в центре внимания. Сюрприз. Председатель сказал речь. Несколько слов. Отнюдь не формально, очень лично, плюс легкий намек на ее имидж — и все рассмеялись. Люди, с которыми она только здоровалась — третий, четвертый, пятый этаж, — улыбались ей, в бокалах пенилось шампанское, все со звоном чокались, ее целовали в щеку, пожимали локоть, похлопывали по плечу, люди, которые не знали о ней ничего или знали очень мало, выказывали ей симпатию или готовность к симпатии, комиссар поднял бокал, сказал, как он рад, что у него в команде такая компетентная и вообще замечательная сотрудница, на столь важном посту, как хорошо, что существует квота, он лично за женскую квоту в 99 процентов, сам-то, понятно, не хочет потерять работу, но вообще был бы очень рад, если б имел под началом одних только женщин… Мужчины засвистели, женщины закричали: «Мачо! Мачо!», все рассмеялись, и миссис Аткинсон разрезала торт, стоявший теперь на документе Евробарометра на письменном столе, крошки и крем на статистике, пепел бенгальских огней на могиле европейского настроения.