Читать книгу 📗 "Год без лета (СИ) - Чайка Дмитрий"

Annotation

Год без лета. Год, когда в реальной истории окончательно рухнул старый мир Бронзового века. Он наступил и тут. И, как оказалось, все достижения человеческого разума не могут выстоять перед буйством природы. Вулканическая зима накрыла землю, лишив людей пищи и надежд. Вновь пошли на юг дикие племена, измученные голодом. Выстоит ли царь Эней?

Год без лета

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Год без лета

Глава 1

Год 16 от основания храма. Месяц десятый, Гефестион, богу-кузнецу посвященный. Октябрь 1159 года до новой эры. Энгоми.

Клеопатра потянулась и едва приоткрыла глаза, чтобы снова их зажмурить. Вставать было решительно неохота, но служанка уже стояла у кровати, держа в руках полотенце. Клеопатра похлопала по постели рядом, но там оказалось пусто. Тарис давно убежал в свой кабинет, с раннего утра принимая отчеты. Первым всегда приходил начальник Службы охранения, потом начальник порта, потом эпарх Энгоми, и только потом секретари тащили донесения со всех десяти диоцезов Кипра и почту из других земель, если она была.

— Государь не прибыл? — спросила Клеопатра, но служанка лишь покачала головой. Отец все еще был в Ахайе.

Утренний туалет для царевны — дело небыстрое и хлопотное. Умыться, волосы расчесать, платье и украшения к завтраку выбрать нужно. А это сложно. Отец дарит много, муж тоже не скупится, а на свадьбу и вовсе принесли столько камней и золота, что царевна до сих не разобрала всего, заперев драгоценности под замок. Только из Египта целый сундук прислали. И тетка Лаодика, и все три царицы, да и сам Господин Неба расщедрился. Не каждое царство такую казну имеет, сколько у нее лежит золота в виде разных перстней, серег и ожерелий.

Завтрак будет через полчаса, о чем возвестил протяжный звон колокола на воротной башне. Семь тридцать утра. Они сейчас узким кругом собираются. Мама, сестры и Хенут-Тауи, жена Ила. Тетка Кассандра у себя дома с мужем и сыном завтракает, а брат уплыл вместе с отцом. Там, на севере, опять неспокойно. Снова дикие племена в движение пришли. Того и гляди большая война разразится.

Клеопатра умылась, лениво поплескавшись в теплой воде, а потом почистила зубы и прополоскала рот травяным настоем. Служанка подала расшитое полотенце, которым Клеопатра промокнула юное, свежее лицо. Спать больше не хотелось. Она, напевая, уселась перед зеркалом, отдав себя в руки рабынь.

— Что в городе болтают? — небрежно спросила она.

— Да ничего особенного, госпожа, — ответила служанка. — По домам все сидят и богов молят. Шлюхи теперь вместо серебра едой берут. Ячменная лепешка за раз.

— Да ты что? — удивилась Клеопатра. — Неужто лепешка?

— Это если красивая, — хмыкнула рабыня. — Можно и за пол-лепешки найти. Или рыбы соленой кусок дать. Или чашу квашеных оливок. Или…

— Да поняла я, — поморщилась Клеопатра, которая настолько глубоко в эту тему погружаться не хотела. — А есть такие, кто на царя злобится?

— Есть, как не быть, — понизила голос служанка. — Только их господа охранители сразу вяжут, палок дают и в деревню высылают. Под надзор старост. Второй раз, говорят, рот откроешь, и здравствуй, каменоломня… Или шахта медная. Боится народ лишний раз слово сказать. Лютует стража, да и доносчиков много стало. А тех, кто кричит, что царь стал богам неугоден, могут и вовсе… — тут служанка просто махнула рукой.

— Понятно, — с каменным лицом кивнула Клеопатра. Это было то, чем муж делился с ней крайне неохотно.

— Колечко с синим камушком наденьте, госпожа, — умильно пропела служанка, которая водила по густой волне ее волос частым гребнем. — Красивое! Ни у кого такого нет.

— Скоро будет, — рассеянно сказала Клеопатра. — Давно бы привезли, но государь велел на всякое барахло деньги не тратить. До тех пор, пока бог Тиваз снова не явит нам свой лик.

— Каждый день ему молитвы приносим, госпожа, — тоскливо протянула служанка. — Осмелюсь спросить. Не гневайся только. А что тебе самой боги говорят? Вы, цари, к богам куда ближе! Когда Тиваз простит нас?

— Пару лет точно еще в этой мгле пожить придется, — вздохнула Клеопатра, которая отцу верила безоговорочно, а он в связи с этими событиями бога Тиваза не поминал ни разу. Зато часто поминал далекий северный остров, а на нем огнедышащую гору, которая на беду всему живому выплюнула в небо неимоверное количество горячего пепла. Гекла называется та гора.

— Готово, госпожа, — угодливо склонилась служанка, и Клеопатра повертела головой туда-сюда, оставшись довольна увиденным. Огромные, опушенные густыми ресницами глаза, как у матери. И ее же нежная, чистая кожа. А вот нос отцовский, и губы тоже. Да, она не писаная красавица, но довольно мила. И своему мужу она по сердцу. Это она нутром чуяла, не умеет Тарис так притворяться.Впрочем, титул царевны сделает красивой даже крокодилицу. Клеопатра была неглупа, и такие вещи понимала прекрасно.

— Чем прическу украсим, госпожа? — торопливо спросила служанка, закончив очень быстро. Это неудивительно. К завтраку Клеопатра шла всегда без особенных церемоний. Ее волосы просто собирали в косу, вплетая туда золотые ленты.

— Диадему надень! — сказала она, и рабыня осторожно водрузила на ее голову золотой венец, украшенный тончайшим переплетением узора.

У них теперь без особенных застольных излишеств. Как только на землю упала мгла, царь царей отдельным приказом закрыл все таверны и объявил Великий пост. Людям надлежало трудиться и молить богов о милости, а обжорство было признано тягчайшим из грехов. С улиц исчезли разносчики пирожков и сладостей на меду, и все те, кто еще недавно торговал съестным, остался не у дел. Еду теперь на Кипре отпускают с государевых складов, по талонам. Их выдавали старосты улиц и деревень по количеству едоков.

Постилась даже царская семья, а свадьба прошла с яствами, достойными легионной кухни. Клеопатра поморщилась, вспомнив самый торжественный день своей жизни. Не так она его себе представляла. Но что делать, она царевна, и свой долг осознает. Вести с акрополя долетали в пригороды быстрее, чем скачет конный гонец. И теперь даже те, у кого голодали дети, не роптали. Горожане знали, что небожители едят чуть сытнее, чем они сами, и это пока что избавляло Энгоми от бунтов и слухов о немилости богов, которую навлек на себя царь. Несколько смутьянов, которые попробовали покричать об этом, поддержки у горожан не нашли и быстро украсили собой кресты. Это здесь, да и на Кипре в целом было довольно спокойно, а вот в Арцаве, Лукке, Сехе и в городах Приморья… Там беда просто… Кое-где уже траву есть начали, а война между князьями за отару баранов стала делом более, чем обычным.

Фараон Рамзес не давал теперь на сторону ни единого корабля ячменя, и цари Сидона и Библа тут же прибежали на Кипр проситься в подданство. В переводе на общий язык это означало: старый хозяин не хочет нас больше кормить, корми теперь ты. С ними даже разговаривать не стали, отправив восвояси. В общем, плохо сейчас за морем. Государь превратил Кипр в непотопляемую гексеру, ощетинившуюся во все стороны жерлами огнеметов. Чужих сюда не пускали вовсе, а корабли с голодной рванью, которая вновь поплыла во все стороны за лучшей судьбой, просто топили, не вступая в переговоры. Все понимали, что второго натиска «живущих на кораблях» этот мир просто не выдержит. Он едва оправился от первого.

— Доброе утро всем! Матушка! — поклонилась Клеопатра, войдя в столовую. Остальным она просто кивнула и уселась на свое место. — Что у нас сегодня?