Читать книгу 📗 "No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Пельисер Франсиско Мероньо"
Мы пересекаем линию фронта и видим несколько траншей. Солдаты в них вскидывают вверх свои винтовки, то ли для того, чтобы поприветствовать нас, то ли для того, чтобы послать нам пару проклятий. Я не знаю, враги они или друзья. Мимо них уже пронеслись галопом обезумевшие лошади, таща за собой изорванных всадников или запутавшиеся в упряжи остатки человеческих тел.
Когда мы приземляемся на мягкую траву аэродрома, уже начинают сверкать первые вечерние звезды. После ужина мы слушаем франкистское радио — для того, чтобы узнать реакцию на наше вторжение на Арагонский фронт. Кьепо да Льяано много рассказывает о вечерней атаке, он страстно обрушивает свой гнев на «красных», которые нарушили спокойствие этого мирного участка фронта. Оскорбления и угрозы, приправленные ложью и противоречивыми высказываниями, не соответствуют столь высокому воинскому званию рассказчика16. Но по этим словам мы понимаем, что на ближайшие дни для нас готовится «подарочек».
Угрозы Льяано становятся реальностью уже на заре следующего дня. Утренний ветерок вначале доносит до нас далекий, но чувствительный шум, который, как только мы прислушиваемся, становится характерным гулом двигателей немецкой авиации. Там, на высоте пять тысяч метров, к нашему полю приближаются пять «Хейнкелей-111». Два крайних отделяются для того, чтобы атаковать жилые постройки нашего аэродрома.
— Они точно летят по нашу душу! — говорит Ариас. —Да, летят за нами! По радио все точно сказали!
— Да и с координатами они точно разобрались, видно, что «пятая колонна» работает как надо.
В один миг мы все укрываемся, прижавшись друг к другу, в канализации железной дороги, которая проходит недалеко от нас. Самые большие пессимисты остаются у входа в наше убежище, надеясь, что враг не станет бомбить столь незначительную цель. Но противник не скупится на средства. Мы внимательно следим за каждым движением вражеских самолетов до того момента, когда их брюхи открываются и из них начинают черным дождем изливаться «стальные слезы». Тут же мы, шутя, подталкивая и шпыняя друг друга, сжимаемся в один маленький комок в нашем импровизированном убежище...
ПРОСЧЕТ
В эти тяжелые и холодные дни декабря 1937 года в порт города Аликанте прибывают советские корабли, везущие продовольствие для нашего населения. Где-то в глубине многочисленных бочек и коробок с продуктами спрятаны тяжелые железные машины. Наши войска нуждаются в них не меньше, чем наши дети в печенье и сгущенном молоке!
Славная эскадрилья «москас» была направлена в этот туристический городок, чтобы «осмотреть достопримечательности высокого голубого неба» и чтобы не позволить фашистским бомбардировщикам наносить свои удары по советским кораблям на последнем этапе доставки ценного груза. Начиная с раннего утра и до захода солнца, когда начинает дуть легкий западный ветер, три звена наших истребителей снова и снова поднимаются на высоту четырех тысяч метров. Если глядеть оттуда, то город был похож на жемчужину, помещенную в золотую шкатулку.
Так ежедневно мы выходим на дежурство. Первым вылетает звено Хаиме Переса Куви. Его самолет мягко скользит по утренней росе, оставляемой деревьями и пышной растительностью. Сам Хаиме невысокого роста, широкоплеч, но он очень живой и непоседливый. Хаиме — валенсиец, и поэтому никто не сможет лучше его защитить город. Возвращаясь после задания, он никогда не упускает возможности залететь к своей невесте, едва не касаясь самолетом крыши ее дома.
Идет четвертый день наших полетов над этим городом. Чульви совершал свой первый полет в то время, когда с севера летел трехмоторный рейсовый «Юнкерс», следующий своим обычным маршрутом Барселона — Лос-Алькасарес. Летчики на барражи-
рующих «москас» перепугали его с самолетом врага и, словно хищники на дичь, набросились на него, пытаясь защитить обороняемые объекты. Вся эта картина отчетливо наблюдалась с земли, откуда казалось, что трагедия неизбежна. Весь летный персонал с напуганными глазами бросился к краю взлетно-посадочной полосы, ожидая, когда пулеметная очередь обрушится на бедный самолет. Все это время «Юнкерс» продолжал свой безмятежный полет на небольшой скорости, совершенно не изменяя выбранного курса. Истребитель из группы «москас», не собираясь пропускать «врага», отважно шел ему наперерез, чтобы преградить тому путь к цели...
Когда Чульви нажал на гашетку, воздух наполнился страшным шумом стремительно вылетающих пуль, но ни одна из них не достигла своей цели. Чульви промахнулся, а его самолет, атаковавший сверху, на большой скорости устремился к земле. Летчик попытался вывести его из пике, привести нос самолета к горизонту, но самолет рухнул на землю... Ослепленный желанием выполнить долг и одержать победу над врагом, летчик забыл о зачастую самом главном противнике — земле, которая и поглотила его. Всего несколько метров были бы достаточны, чтобы выправить самолет и продолжить полет, но летчик не смог преодолеть это препятствие. При ударе о землю его самолет загорелся, потерял управление, врезался в деревья и развалился на тысячи дымящихся фрагментов. Когда мы прибыли к месту крушения, огонь на сломанных от удара деревьях еще не погас. Недалеко от одного из них мы нашли кабину пилота, которая стала последним пристанищем нашего дорогого друга и боевого товарища...
Уже почти стемнело, когда мы возвращались на аэродром. В машинах было очень тихо, все размыш-
ляли о чем-то, не обронив ни единого слова. Заходящее солнце пряталось за красной тучей, словно уставший от столь печального дня глаз, не желающий больше никогда смотреть на этот ужас.
ТЕРУЭЛЬСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ
В холодный декабрьский вечер 1937 года мы прибыли на аэродром города Саррион. Дул сильный, обжигающий лицо ветер. Тусклое освещение аэродрома наводило неутолимую тоску и уныние. На данном аэродроме базировались 1-я и 4-я испанские эскадрильи, командовали которыми Фернандо Клаудин и Мануэль Сарауса. Другие эскадрильи «москас» (2-я и 3-я) состояли из советских летчиков и базировались в Барракасе. Самолеты из авиационной группы «чатос» под командованием Леопольдо Моркильяса приземлились в Вильяфранка и Эль Торо. Около тридцати самолетов из группы «Наташ»17 расположились в Лирии.
На Теруэльском направлении республиканское командование сосредоточило практически всю имеющуюся в распоряжении авиацию, сделав ставку в основном на молодых ребят, прошедших подготовку в Советском Союзе. Летчики старой школы, которые в первые дни противоборства пилотировали «Ньюпоры» и «Бреге», стали командирами звеньев и эскадрилий. Они всегда рядом с нами и всегда готовы поддержать и помочь. Для нас же, молодых, самой лучшей поддержкой является их мастерство, их преданность Родине и непоколебимая вера в то, за что мы сражаемся.
Противник тоже готовится к серьезному сражению.
На данном участке фронта он сосредоточил около пятисот истребителей и бомбардировщиков. Эта многочисленная группировка, поражающая своей величиной, во много раз превосходит наши силы. Но наши летчики располагают тем, чего нет у фашистов — это высокий моральный и боевой дух, презрение к смерти.
Холодный пронизывающий ветер обжигает руки и лицо. Механики и оружейники работают в десятиградусный мороз, подготавливая самолеты к решающему сражению. Сильный ветер дует с гор, по другую сторону которых находится Теруэль. На некоторых самолетах двигатели уже запущены, и из выхлопных патрубков вылетают языки яркого пламени. По промерзлому летному полю движутся согнувшиеся от ветра и холода фигуры людей, пытающиеся дыханием согреть замерзшие пальцы. Не слышно ни команд, ни криков погонщиков скота, обычно пасущих животных вдоль дороги, проходящей рядом с аэродромом. Слышен только гул самолетов и нескончаемый вой ветра.
Подняв воротники и пригнувшись к земле, мы пытаемся хоть как-то укрыться от ветра и пробираемся к самолетам. Первостепенная задача — прикрытие самолетов P-Z («Наташ»), направляющихся на бомбежку вражеских позиций. Мы охраняем их четырьмя эскадрильями «москас». Все летчики уже расселись по самолетам и ждут сигнала к взлету. Замерзшими пальцами мы растираем нос и щеки. Запотевшие же очки мне приходится поднять на лоб. Вот уже первые лучи солнца скользнули по вершинам гор, бледный свет ложится на наши лица. Вдали над широкими полуразрушенными крышами домов Сарриона появляются силуэты трех эскадрилий «Наташ». Они тяжело загружены бомбами и медленно движутся в нашу сторону, наполняя округу грозным гулом своих моторов. На значительно большей высоте над ними — две эскадрильи «москас», пилотируемые советскими летчиками. Настал и наш черед взлетать, чтобы вовремя присоединиться к группе.
