Читать книгу 📗 "Сотник (СИ) - Вязовский Алексей"
Брэддок чуть подался вперед и заговорил тихо, но уверенно:
— Сэр, мое мнение следующее. Хива не Бухара. Да, оба этих пережитка нашествий варваров из далекой Татарии скреплены традиционной жестокостью восточных деспотий. Но! Хива стояла на разбое, возведенным в ранг государственной политики. Лиши ее этой возможности, и она упадет в руки русских как созревший плод. Бухария — нечто иное. Ее основание — религиозный фанатизм. Не мне вам объяснять трудности любой колониальной администрации, столкнувшейся с такой проблемой. Годы работы, тонкое искусство управления, игры на племенных противоречиях — все это требует серьезного опыта, недюжинного ума, виртуозного владения политическими манипуляциями. Русским это недоступно, они привыкли решать все с помощью грубой силы. Мой вывод: казаки ограбят эмира до нитки и уйдут!
Брэддок откинулся обратно на спинку кресла с видом триумфатора. Уэлсли внимательно его слушал и даже кивал головой, соглашаясь с отдельными доводами, но он не был столь оптимистичен.
— Вопрос, Джеймс, не в том, смогут ли русские удержать Бухару. Вопрос в том, куда они двинутся дальше!
Директор растерянно моргнул.
— Неужели, сэр, вы допускаете, что они настолько безумны, что решатся отправится на юг, не обеспечив себе тылы?
Уэлсли промолчал, лишь искривил губы в ироничной усмешке. Брэддок дрогнул.
— Вы готовы, сэр, к тому, что они…
— От русских, мистер Джеймс, можно ожидать чего угодно!
Директор тут же взял себя в руки и даже позволил себе легкую улыбку. Именно этот момент он и ждал, чтобы представить свой козырь.
— У нас в Бухаре действует опытный агент. Он имеет обширные связи, вплоть до Кабула, дождемся вестей от него. Я полагаю, он сможет решить это затруднение с русскими без прямого военного вмешательства с нашей стороны. Если казаки двинутся на юг, если решатся на авантюру, земля запылает у них под ногами. Дипломатия, подкрепленная определенными… стимулами, порой творит чудеса.
Сэр Ричард задумчиво кивнул, его взгляд смягчился. Идея использования агентов всегда нравилась ему больше, чем прямое столкновение, хотя он и не был чужд решительных действий, как показали события с Майсуром и султаном Типу.
— Вы верите в его способности? Насколько он надежен?
— Настолько, насколько это вообще возможно в этих краях, сэр, — ответил директор. — Его послужной список безупречен. Он уже не раз доказывал свою эффективность в самых сложных ситуациях. Его методы, возможно, не всегда соответствуют джентльменским нормам, но результат всегда налицо.
Брэддок сделал паузу, обдумывая следующую часть своего плана, тщательно взвешивая каждое слово. Он подошел к большой карте, висевшей на стене, и указал на регион Пенджаба.
— Ну а если что, у нас есть свои люди при Ранджите Сингхе. Дальше Лахора этот атаман-генерал Платов не пройдет.
Генерал-губернатор с одобрением взглянул на Брэддока, его голос стал чуть более расслабленным, словно часть напряжения отступила, когда он представил дальнейшие, более выгодные для Компании, сценарии.
— А скорее всего, он там и сложит свою голову — сикхи очень не любят чужаков. Особенно тех, что приходят к ним с оружием.
* * *
Дорога, сперва пологая и удобная перед подъемом к перевалу, превратилась в тропу, круто вьющуюся по сумеречному ущелью, заваленную обломками скал и кажущейся бесконечной. Невысокие башни — мини-крепости без входных дверей, но с бойницами, созданные для контроля прохода по тропе и стоявшие друг от друга на расстоянии с четверть версты — казались брошенными. Мы прошли первую, затем вторую, и ничто не предвещало беды. Однако, когда мы, растянувшись длинной цепочкой, миновали третью башню, из-за скал, словно из ниоткуда, полетели стрелы, а из амбразуры укрепления раздался выстрел — не в нас, всего лишь как предупреждение. Казаки тут же спешились, замерли, ожидая моего указания.
— Стеклянные пули №2, — тут же отдал я приказ, напряженно рассматривая пройденные башни. В узком оконном проеме ближайшей мелькнула тень. Именно этого и ожидал. — Беглый огонь по скалам над тропой! Зачетов! Первому десятку открыть одиночную стрельбу пулей №1 по амбразурам башен.
В горах загрохотала ружейная трескотня. Эхо подхватило крики из-за скал — мы явно зацепили стеклянными рикошетами нападавших. Из башен нам попытались ответить. Заражали раненые кони, вскрикнули испуганные девушки, им вторил боевой клич, заметавшийся по ущелью — откуда он донесся, было совершенно непонятно.
Точные попадания по амбразурам дали свой результат. Из башен больше не стреляли. По моей команде казаки бросились на их штурм. Подсаживая друг друга, смогли протиснуться в узкие окошки на двухсаженной высоте. Быстрее всех справились те, кого буквально закидывал наверх Назаров.
— Тут мальчишки и древний старик с карамультуком, — крикнул один из казаков. — Пацаны плачут, дед ругается — морды им стеклом хорошо поцарапало.
— Никого не убивать! — тут же предупредил я. — Козин! Отправь вперед двоих, пусть посмотрят, что нас ждет дальше за последней башней.
***.
Караванная тропа в двухстах саженях от нас делала крутой поворот. Что за ним скрывалось, мы разглядеть не могли. Перед глазами — лишь глухая отвесная гора, каменные плиты, спрессованные между собой, и эхо, гулявшее посреди монументальных отрогов. И пыль, поднятая копытами лошадей, отправившихся в разведку казаков. Сколько же здесь, в окрестных горах, полегло парней в 80-х… Особенно, когда афганцы получили стингеры от американцев. Воздушное сопровождение вертолетами сразу отменили, участились засады. РПГ в головную машину, замыкающую… Самая страшная судьба ждала водителей бензовозов. Натуральные смертники.
— Крепостица дырявая, вашбродь, — доложили мне отправленные вперед казаки. — Стены саженные, по углам подразвалившиеся башни. Узкий проход для караванов. Засада! С полверсты до нее. Всадников видать. Похоже, нас поджидают.
Доехал до поворота, осмотрелся. При первом же взгляде на «крепостицу» у меня возникло дежавю — десятки раз виденный мини-караван-сарай. Эти гады оседлали старую караванную тропу, воспользовавшись трудами древних. Красавчики — сам бы так поступил.
— Всем отдыхать, только скалы выше осмотреть. Скорее всего лихие братья оттуда успели свалить, но чем черт горный не шутит.
Осмотр показал брошенные позиции, осколки стекла и пятна крови. И тропы, уходящие вверх — почти незаметные, пробитые скорее всего козлами, но доступные горцам. Моджахеды, алле, Кремль на проводе!
— «Духов» будем ждать, — неосторожно буркнул я, слезая с коня.
— Духов? — удивились унтер-офицеры с Рербергом в придачу. — А ведь похоже! Вон как нарисовались вдали.
Группа всадников отделилась от крепости темными тенями и направилась в нашу сторону.
— Одного меня оставьте, — сказал я, передавая поводья Мусе и усаживаясь на корточки.
Казаки переглянулись, Рерберг вскинулся, его потянули за рукав. Я остался один посреди пыльной тропы, набитой за века вьючными лошадьми. Справа виднелся огромный провал — вроде пологий, но начни сползать лошадь, костей не соберешь, когда до дна доберешься. Внизу, практически под ногами, плавал туман.
Всадники остановились от меня в метрах ста, лишь один продолжил движение. Подъехал ко мне на дрянной лошаденке с побитой спиной. Худая, горбатая, вислоухая, она выглядела заморенной клячей.
— Тебе бы, ходжа, лошадь сменить, — встретил я насмешкой по-арабски горбоносого горца с пронзительными умными глазами и в зеленой чалме, недвусмысленно свидетельствующей, что ее носитель побывал в Мекке. Бородой зарос по самых глаз, но вроде ухоженная.
— Азмуддин-ходжа, — представился горец, привычно усаживаясь на корточки рядом со мной, с одобрением оценив мою позу.
— Пьётр-юзбаши,– представился я.
— За своего аргамака, иноземец, ты возьмешь 70–100 золотых тилле на кабульском базаре, а за моего «кадагани» не заплатишь и танга. Не найдешь, его продают исключительно в горы. Только с четырех лет приучают ходить по вершинам. Зато потом лучшего ходока для наших перевалов не найдешь. Ему не нужна тропа — было бы куда ногу поставить, — легко изъясняясь по-арабски, поведал мне горец. — Как я понимаю, ты за проход платить не будешь?
