Читать книгу 📗 "Воин-Врач (СИ) - Дмитриев Олег"

— Был с Буривоем разговор, о котором вы знаете. Вот чтоб в ту сторону дорожку наладить, хочу новости от вас узнать: как на наших землях дела обстоят, и как на соседских, — Всеслав утвердил на столе локти, умостив подбородок на сложенные ладони, выражая готовность слушать.

Волхв и безногий помощник другого волхва начали степенно, размеренно. Что, мол, порядка нет и в старые времена было гораздо лучше. У князя ни мускула на лице не дрогнуло, он знал, что это обязательная, свойственная возрасту, присказка, а сказка будет впереди. Главное, их не торопить и не перебивать, а то были все шансы услышать сказочку про белого бычка, который в грош не ставит мудрые седины и былые заслуги. Поэтому Всеслав внимательно слушал, сохраняя заинтересованное и почтительное выражение на лице. И был вознаграждён за терпение.

Я же просто диву давался, слушая имена, названия городов и даты, которые мне и в моём времени ничего бы не сказали. Но попадались и такие имена, которые память сохранила и реагировала на них неожиданно. Слышать про Вильгельма Завоевателя, Генриха Четвёртого, Романа Диогена и Константина Дуку так, будто речь шла о живых или недавно, вот только что буквально, ушедших людях, а не фольклорных персонажах масштаба Бабы Яги и Кощея Бессмертного было сложно. Но помогала выдержка князя. И то, что «за рулём» сидевшего с заинтересованным видом тела, сидел он. Я бы такое выражение лица не удержал бы нипочём.

Разошедшиеся деды, перебивая и дополняя друг друга, добрались до карты и угольков, и, кроша одно об другое, принялись чертить, отмеряя что-то тёмными узловатыми пальцами. Политинформация и мировая повестка стали вырисовываться, в прямом смысле слова. И там было, чего нарисовать, на что посмотреть, и ещё больше — над чем подумать.

С улицы донёсся звук, будто кто-то наступил кошке на хвост. Князь же опознал его, как крик потревоженной иволги, чем меня озадачил — я подобного не слышал никогда. Видимо, не довелось за ту, прошлую жизнь, ни разу напугать красивую жёлтую птичку так, чтобы она взялась издавать такое.

— Княже, гость твой, как и обещался, после обедни пришёл, — «перевёл» с птичьего Рысь. А Ставр крутанулся на месте, оборачиваясь к двери, и в руке его блеснул нож. И сделано это было очень быстро.

— Тихо всем! — накрыл горницу голос Всеслава.

Картина, остановившаяся, как в игре моего детства, по команде «море волнуется — три, морская фигура на месте замри!», выходила тревожная. Запястье правой руки старого воина было зажато левой рукой Вара, а в правой у него был засапожник, остановившийся по пути к бороде Ставра. В ладонях Гарасима, что стоял у стены, за стол не садившись, обнаружились давешние ножи-мечи, удивившие тогда нас с Гнатом. Между его разведёнными в стороны руками, почти касаясь середины груди лесного великана, там, где заканчивались рёбра и грудина, замер меч Немого, под углом снизу вверх. Нажми он сейчас так — железо точно пробило бы аорту, и «починить» Буривоева начальника охраны не смог бы даже я, даже в операционной. Домна закрыла собой Дарёнку с сыном, и тоже не с пустыми руками. Эти серебристые рыбки, что были в её ладонях, умелые люди вгоняли в дубовую доску на половину клинка с десятка шагов. В мягком животе такой ножичек бы и вовсе потерялся, ищи — не хочу. Я не хотел. Князь, видимо, тоже. Но движение зав.столовой по защите жены и ребёнка оценил.

— Всем убрать оружие. Вообще всем, Рысь, — уточнил князь отдельно для друга. Тот покосился на вождя, но тоже меч спрятал. Как и Алесь свою неизменную саблю. Ждан с Янкой тоже медленно убирали ножи.

— Вы, гости лесные, всего не знаете. Но клятву верности мне дали. Вот её я и требую. Ставр, Гарасим, — это снова был тот самый голос, с которым не хотелось спорить. Его и слышать-то лишний раз, наверное, желания не возникало.

Фокусник-медведь опять «испарил» клинки из ладоней так, что даже у невозмутимого Немого дрогнула пара шрамов на лице. Нож, выпавший из руки Ставра, подхватил Вар и вежливо вручил хозяину, рукоятью вперёд, перекинув лезвием к себе. Дед хмуро принял оружие, разворачиваясь обратно к столу гораздо медленнее. Весь вид его напоминал матёрого горбатого бандита Карпа. Того и гляди, скажет: «Ваша взяла, банкуйте!».

— Дарёна, ступайте с Домной в соседнюю горницу. С владыкой парой слов перекинемся и обратно вас позову. Может по-разному разговор пойти, нечего вам на это глядеть, — продолжал командовать Всеслав. Женщины поднялись и пошли в смежную комнату ещё до того, как он закончил фразу. У двери, закрывшейся за их спинами, встал Немой и, неожиданно, Гарасим, глянувший на только что едва не убившего его с профессиональным уважением.

— Гнат, гость наш ночной ходить-говорить может ещё?

— Говорит — не уймёшь, княже. Ходит хуже. Под себя, в основном, — буркнул хмурый Гнат.

— Сполосните его, может пригодиться. Пусть за дверью подождёт, — продолжал князь.

Рысь подошёл к окну и в несколько жестов, снова удививших Ставра и Гарасима, передал сообщение кому-то снаружи. Молча. И так же молча стал возле двери, положив руку на рукоять меча. И, пожалуй, только я знал, что за этой обманчивой, очень обманчиво-спокойной позой крылась готовность убить любого быстрее, чем глаз моргнёт.

— Вам, гости лесные, повторю: всё, о чём с вами и Буривоем говорено было, силы не теряет. Моё слово крепко, и в том честь моя порукой. Поэтому сегодня никто Егора-грека убивать не будет, ясно?

— Ясно, княже, — хмуро подтвердил безногий воин, а великан просто кивнул молча.

— Вот и ладно. Не хватало нам в самом начале ещё промеж собой свариться начать. Нет уж, хватит. Нагрызлись-нарубились вдосталь. Теперь их черёд, — непонятно закончил Всеслав, убирая локти со стола.

Дверь в комнату распахнулась, и в горницу едва ли не бегом ввалился митрополит. На гневном лице полыхали глаза и раздувались ноздри орлиного носа. Но гнев мгновенно отступил на второй план, едва он приметил на столе нашу карту. Вспомнив, как быстро и внимательно скакали его глаза по грамотке и ряду торговому, князь одним движением сложил шкуру вдвое, выдернув один её край из-под руки вздрогнувшего деда Яра.

— Это что же такое творят твои люди, Всеслав⁈ — начал набирать громкость Георгий, поняв, что «сфотографировать» тайный план не вышло.

— Что именно сотворили мои люди в городе, что взялись хранить и беречь? — князь позволил себе чуть приподнять левую бровь, изобразив вежливый интерес. То, как он выделил голосом «мои», как и лицо его, вежливость исключали напрочь. И сыновья, и сотники видели, что Всеслав сдерживал бешенство лишь потому, что выбирал для его выхода подходящее время.

— А то ты не знаешь⁈ — святой отец, видимо, учился скандалить на Константинопольских рынках, что на улице Меса или на площади Августеон, под статуей императора Юстиниана. На Константиновой площади, как говорила память князя, народ был богатого подбору, там за такое поведение и убить могли, и на крупную сумму оштрафовать.

— Расскажи, Егор. Людей у меня много, вдруг и вправду за каким-то безобразником не уследил,— спокойно, будто бы вовсе без интереса и без единой эмоции продолжил Всеслав.

— Твои бандиты похитили моего верного слугу, диакона! Средь бела дня! Священника! —всё сильнее заводился митрополит. Допуская ошибки, чего делать явно не следовало. Афанасия «добыли», как сдержанно похвастался Рысь, в то самое время, когда Всеслав говорил на тризне. Это был точно не день. И провели захват так, что связать его с дружиной мог только тот, кто очень этого хотел. И почему-то не боялся огульно обвинять княжью дружину в преступлениях. Что было, как уже весь Киев прекрасно понял, чревато.

— Кто видел злодеев? Кто слово скажет о том, что именно мои вои похитили святого отца? — Глеб потянулся к столу и отхлебнул квасу из корчажки. От голоса отца во рту пересохло не только у него.

— Нет больше в городе охотников да умельцев, кроме твоих, что могут, что смеют помыслить да сладить такое!— загонял себя в угол грек.