Читать книгу 📗 "Храни её - Андреа Жан-Батист"

— Совершенно отталкивающее зрелище, — заметила она.

— Не строй из себя маркизу. Я уверен, ты сама храпишь по ночам. Ты никогда не найдешь мужа или того, кто согласится с тобой спать.

— И отлично, потому что я не ищу ни того, ни другого. Твое плохое настроение прошло? У меня есть для тебя подарок.

— Подарок? Мне?

Она нырнула прямо в лес, как и всегда, не заботясь о дорожках. Деревья, должно быть, как-то условились друг с другом, потому что позволили мне следовать за ней. Лето здесь еще держалось, цеплялось за ветки, залипало в смоле, стекавшей со стволов крупными янтарными каплями. Через десять минут небо снова появилось над головой. Мы вышли на поляну.

— Подожди меня тут, — сказала Виола. — А подарок связан с тем, что мы с тобой космические близнецы и приближается наш день рождения. Шестнадцать лет — это важно. — Она говорила, отступая к краю поляны. — Помни: главное — не двигаться.

Она исчезла, поглощенная деревьями. Прошла минута, затем пять. Я уже начал опасаться, что она бросила меня в лесу (чтобы посмотреть, например, смогу ли я найти дорогу назад), но тут раздался хруст ветвей. И вот из зарослей возникла она.

Я всего дважды в жизни терял сознание, и оба раза из-за Виолы.

Впервые, когда она вышла из семейного склепа и я принял ее за покойницу.

Во второй раз, когда она на мой день рождения обернулась медведицей.

Медведица была огромной. Даже для человека нормального роста. Шествуя на четырех лапах, она внушала ужас. Увидев меня, она остановилась, понюхала воздух и встала на дыбы. Почти три метра коричневой шерсти и мускулатуры, а на плечах платье Виолы, расползшееся в момент превращения. Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга, Виола не выглядела враждебной. Потом она зевнула, раскрыв огромные желтые клыки, и тут я потерял сознание.

Когда я пришел в себя, надо мной склонилась Виола в своем обычном облике.

— В жизни не видела, чтобы кто-то так часто падал в обморок. Впрочем, до встречи с тобой я вообще не видела, чтобы люди падали в обморок.

Она дала мне руку и помогла подняться. Меня всего колотило.

— Я не думала, что ты такой легковерный, — продолжала она.

Я смотрел на нее дикими глазами. Она дала мне пощечину.

— Эй! Ты же не собираешься снова шлепнуться в обморок? Неужели ты веришь, что я действительно превращаюсь в медведицу?

Платье на ней было совершенно целым. Разум начинал брать верх. До меня стало доходить, что тут какой-то трюк, но какой именно — непонятно.

— Пошли. Ступай тихонько.

На этот раз она взяла меня за руку и повела в лес. Мой глаз теперь натренировался, и я различал примятые кусты и сломанные ветки. Земля резко пошла под уклон и вдруг поднялась к устью пещеры, окруженной плотным сосняком. Несколько деревьев упали, образовав что-то вроде стены из бревен. В ноздри ударил резкий мускусный запах. У входа в пещеру стояла медведица в разорванном платье и чесалась. При нашем приближении она остановилась и снова поднялась на задние лапы. Виола бросила мою руку, кинулась к ней и уткнулась лицом в живот. Медведица подняла пасть к небу и зарычала. Земля у меня под ногами содрогнулась.

Восемьдесят два года. Все согласятся, что я прожил долгую жизнь. Мой изумительно прекрасный путь пролегал сквозь искусство, мировые столицы, музыку. Но и близко ничто не сравнилось бы с видом этой залитой солнцем девушки в лапах медведицы. Вся Виола была в этом миге.

— Знакомься, это Бьянка. Бьянка, иди поздоровайся с Мимо.

Медведица рухнула на передние лапы. Виола ткнула плечом в ее мощный круп, направив в мою сторону, а сама обошла ее и встала возле меня. Медведица потянулась носом к моему лицу, обнюхала и лизнула щеку. Потом она вернулась ко входу в пещеру и там перекатилась на спину, подставив живот солнечному лучу.

— Сядь, ты весь белый.

Наконец Виола рассказала мне всю историю. В восемь лет, гуляя по лесу, она услышала пронзительный плач. В этой самой пещере она нашла медвежонка, девочку. Неделю назад один охотник убил медведицу, наверняка это была ее мать. Рядом с Бьянкой лежал ее брат-близнец, умерший от голода.

— У медведей часто рождаются двойни, — объяснила Виола. — Вот удивятся Эммануэле и Витторио, если мы им расскажем. Но мы не расскажем. Этого не узнает никто и никогда.

Виола бросилась читать о стопоходящих все, что нашла в отцовской библиотеке. Она кормила и растила Бьянку и даже дважды за ночь сбегала из дома, чтобы убедиться, что с медвежонком все в порядке. Она утешала ее, смеялась над ее неуклюжими прыжками, потом украла у матери таблетки и лечила от какой-то лихорадки, на самом деле так и не узнав, от чего эти таблетки помогают. Каким-то чудом Бьянка выжила.

— Когда она была совсем маленькая, я нянчилась с ней и для забавы наряжала в свои старые платья. Она была моим единственным другом.

С годами Виола пыталась дистанцироваться. Если дикое животное привыкнет проводить много времени с человеком, то будет в опасности. Медведица не научится опасаться людей, не сумеет самостоятельно охотиться. Бьянке было уже восемь лет, и Виола старалась навещать ее не чаще двух-трех раз в год. В один из таких приходов в лес, тремя зимами ранее, и родилась легенда. Виола весь день играла с Бьянкой. Она нашла на дне ее берлоги одно из старых рваных платьев и надела на медведицу, чтобы посмотреть, насколько та выросла. Бьянка выглядела ужасно смешно. Виола отправилась искать круглые камни, чтобы сделать ей ожерелье, и наткнулась на охотников, один из них пытался ее поймать. Виола бросилась наутек, ни о чем не думая, и прибежала к Бьянке.

— И твоя медведица его… его…

— Она не моя медведица. Да, Бьянка убила его. И знаешь что? Я считаю, что это ничего не значит. Таков закон природы. Хищник проник на чужую территорию. Он не должен был этого делать.

На медведице даже платье было совсем другое, не как у Виолы, но охотники ничего не заметили. И я тоже дал себя провести, поддался иллюзии. Как на любом представлении фокусника, мы смотрели просто не туда.

Потом Виола приложила палец к губам, и мы молча смотрели на медведицу. Бьянка лежала с полузакрытыми глазами и посапывала. Когда горизонт порозовел, она потянулась и сунула черную морду в струю ветра. Виола подошла к ней, обвила руками ее шею — рук не хватило — и что-то прошептала на ухо. Бьянка заурчала и переваливаясь ушла сквозь деревья.

— Похоже, у нее появился кавалер, — вздохнула Виола. — Она все меньше и меньше слушает мои советы. Значит, я была хорошей матерью.

— Виола…

— Да.

— Я никогда не встречал таких, как ты.

— Спасибо, Мимо. Я тоже никогда не встречала таких, как ты.

Я откашлялся.

— Я очень тебя люблю.

— Я тоже очень тебя люблю. Я знаю, что ты пытаешься мне сказать.

Она взяла мою руку и положила ее себе на сердце, только чуть-чуть прикрытое плотью и трогательное, как холмы Тосканы.

— Мы космические близнецы. То, что связывает нас, уникально, зачем все усложнять? Меня ни в малейшей степени не интересует то, к чему обычно ведет такой разговор. Ты видел, как глупеет Витторио, когда Анна входит в комнату? Ты видел, как он пялится, когда она теребит тесемки своего корсажа? Конечно, это дело наверняка приятное, раз оно настолько оболванивает людей. Но я как раз совершенно не хочу глупеть. Мне еще многое надо совершить. И тебе тоже. Нас ждет великая судьба. Знаешь, почему я познакомила тебя с Бьянкой?

— Потому что у меня день рождения.

Она засмеялась своим неповторимым, редким смехом, запрокинув голову и слегка разведя руки, как будто собиралась взять верхнее «до».

— Нет, Мимо. Я хотела показать тебе, что нет никаких границ. Ни наверху, ни внизу. Ни больших, ни маленьких. Любая граница — фикция. Кто это понял, тот обязательно мешает тем, кто выдумывает эти границы, и еще больше тем, кто в них верит, то есть почти всем. Я знаю, что обо мне говорят в деревне. Я знаю, что даже родные считают меня странной. Мне плевать. Ты поймешь, что идешь по правильному пути, Мимо, когда все будут говорить тебе обратное.