Читать книгу 📗 "Сотник (СИ) - Вязовский Алексей"
— Положи свои бумаги на ковер, присаживайся и угощайся, — обратился ко мне на арабском претендент на шахский престол.
Я беспрекословно выполнил его указание и даже позволил себе отправить в рот несколько зернышек граната. Как же хорошо, что не пришлось унижаться с этими подползаниями и поклонами…
— Бумаги твои потом просмотрю. Расскажи своими словами, что привело тебя в Кабул.
Как что? Приближающаяся армия казаков. Когда объяснил это Махмуду, он почему-то нисколько не удивился. Вероятнее всего, как у всякого дальновидного правителя, у него была своя разведка. Если он знал, то какое решение уже принял в отношении моей просьбы?
— Тебе повезло, посланник, что тебя привели ко мне, а не к Шудже. Он предатель. За его спиной стоят англичане. Он думает, что я этого не знаю, но это не так. Когда урус-казаки перейдут перевалы, они помогут мне расправиться с гильзаями?
Прозвучало то, чего я больше всего боялся. Махмуд хотел втянуть нас в свои игры, нашими руками проложить себе путь к трону.
— Боюсь, ваше величество, мы не станем вмешиваться во внутренние дела афганской империи, если только на нас не нападут сторонники Шуджи.
Я пытался подсластить отказ почетным титулом, но Махмуд не купился.
— Тогда зачем вы нужны? Вы, те кто не одной с нами веры. Мои люди следили за тобой, посол, ты только притворяешься правоверным.
В его голосе слышался гнев. Гранат и ножик были отставлены в сторону. Сильные пальцы легли на саблю. Мощный мужик — такой может и лично рубануть.
Мои ладони вспотели, сердце учащенно забилось. Стараясь не выдать своего волнения, возразил самым убедительным тоном:
— Я совершаю намаз внутри караван-сарая, не решаясь без нужды покинуть его стены и посетить мечеть. Но если так будет угодно Вашему Величеству, я отправлюсь туда, как только покину дворец.
— Дворец? — хмыкнул афганец, столь же быстро остывая, как только что закипел. — Ты называешь дворцом эту халупу? Дворец рядом, но я не могу там устроиться со всем полагающимся мне достоинством из-за происков сводного брата и из-за упрямства Земана.
— Он не отдает вам камни?
— Не отдает, — подтвердил общеизвестную версию Махмуд, но потом рассказал кое-что интересное.
Оказывается, Земан-шах, проиграв несколько сражений подряд и поняв, что ему не победить, попытался убежать в Пенджаб к местному властителю — Ранджиту Сингху. Хотел купить с помощью одного из камней помощь предводителя сикхов. По пути к Хайберским перевалам он остановился в крепости одного из своих приближенных по имени Ашик, которого ранее осыпал милостями. Этот Иуда принял шаха с почетом, но отправил тайного гонца к баракзаям. Их предводитель примчался с сильным отрядом. Его пропустили в крепость. Земан был схвачен, и прямо во дворе крепости был ослеплен — пуштунский хан жаждал поскорее удовлетворить свою жажду мести.
— Драгоценностей при нем не нашли, куда они делись, никто не знает, — грустно поведал мне Махмуд. — Но хуже всего то, что Ранджит Сингх, уже считавший, что камни у него в кармане, прислал нам ультиматум. Или мы отдаем ему Кохинур, или его армия вторгнется в наши пределы и разрушит Кабул до основания. Единства среди нас нет, как и камней — мы обречены. Если только чудо нас не спасет.
Я напряженно размышлял. К чему такая откровенность? Эти шахи, принцы-претенденты и даже обычные пуштунские ханы, предводители племен, они с детства впитали в себя искусство политической интриги. Что задумал Махмуд, какое коварство? Ведь он только что признался мне, что у некоронованных правителей Кабула недостаточно сил, чтобы встретить нашу армию.
— Вы полагаете, Ваше Величество, что появление армии моего атамана Платова настолько сильно изменит баланс сил между Гиндукушем и Пенджабом, что повелитель сикхов не осмелится нападать? — осторожно спросил я.
— Кто знает, что в голове у этого язычника⁈ — сердито выкрикнул Махмуд.
— А если все же камни найдутся? Вы отдадите их Ранджиту?
— Перво-наперво, я надену, как положено, Кохинур на правое предплечье и коронуюсь на шахский престол. Этой собаке Шудже придется убраться, поджав хвост, из Кабула в свои владения.
— А Ранджит?
— А твой Платов? — хитро усмехнулся Махмуд, блеснув жемчужными зубами.
Пошла торговля. Рубить меня саблей не будут.
— Полагаю, он предложит сикхам совместный поход против англичан. Они естественные враги Пенджаба, угроза его южным границам. Рано или поздно они придут, и Сингх разделит участь других индийских махараджей. Лишенный реальной власти, будет в ярости наблюдать, как в его стране хозяйничают чужеземцы.
Махмуд задумался. Его рука уже давно убралась от сабли, и сейчас он ею поглаживал свою аккуратно стриженую бороду.
— Все слишком быстро меняется. Я словно вернулся в детство и занимаюсь математикой со своим учителем. И он подбросил мне задачку со множеством неизвестных. Откуда мне доподлинно знать планы твоего сипахсалара Платова (1)? Быть может, он хочет захватить Кабул и разграбить, как проделал в Хиве и Бухаре? В столице есть чем поживиться, многие его жители богаче меня, а я не самый бедный человек.
— Наша цель — Индия, повелитель. В документах, которые я оставил на вашем ковре, есть письмо бухарского эмира Хайдара. Он свидетельствует, что наши намерения честны…
Махмуд отмахнулся от моих слов, как от мухи. Лицо его выражало как недоверие, так и решимость. Что он задумал? Я снова почувствовал напряжение, которое осязаемо сгущалось в воздухе. Казалось, еще секунда, и затрещать электрические разряды. Ничего себе! Ну и техника, я тоже хочу так давить на собеседника. Но кто бы меня такому научил? Мне оставалось лишь держаться и еще раз держаться.
— Ты крепкий, — вдруг хмыкнул Махмуд, и напряжение сразу спало. — Ступай, я обдумаю свое решение и тебе сообщу.
— Позволено ли мне обратиться с просьбой?
Афганский принц милостиво кивнул.
— Здесь, в Кабуле, скрывается человек из Кундуза по имени Медраим-Ага. Он интригует против меня, против моего атамана, потому что работает на англичан, ваших и наших врагов. Покушался на меня, нанял вора, который попытался украсть эти документы, — я кивнул в сторону платовских грамот и письма эмира. — Мне трудно его разыскать, а у вас в руках реальная власть…
— Шпион инглисов в Кабуле? Если все так, как ты говоришь, считай, что он уже сидит в зиндане.
— Благодарю! — поклонился я, прижав руку к сердцу.
* * *
Это было непросто!
Я выходил из флигеля с гудящей головой, не видя ничего вокруг, настолько меня вымотал разговор с Махмудом. Чего добился? Сложно сказать. Однозначного ответа у меня не было. Как встретят нашу армию? Что писать Платову?
Внезапно, меня осенила простая мысль, которая почему-то раньше меня не посетила: а насколько принц или даже шах в состоянии контролировать своих подданных? Что, если они сразу возьмутся за оружие, как только появятся казаки? Афганцы очень свободолюбивы, на войне они лютые звери, а в частной жизни — милейшие люди, очень открытые, гостеприимные и по-своему честные. Порой складывалось ощущение, что многих из них миновали пороки цивилизации, родоплеменные отношения хоть и архаика, но зато…
— Стой! Ни с места!
Я узнал этот возглас на пушту-дари и замер, поднял голову и обомлел. На меня был нацелен десяток острейших клинков-пешкабзов. Не самые длинные, примитивные на вид, в умелых руках они были страшным оружием, способным пробить кольчугу. Пуштуны с ними не расставались, как кавказцы с кинжалами. Обычно они были засунуты за пояс, но только не сейчас. Моих сопровождающих, косматых и бородатых белуджей в огромных белых тюрбанах, доставивших меня во дворец, а сейчас из него выводивших, оттеснили, не дав им схватиться за сабли. Такие же бородачи, только бритые наголо, в сине-красных тюрбанах попроще, в белых рубахах с широкими рукавами, перехваченных в поясе синими кушаками, были настроены весьма воинственно. Помимо тридцатисантиметровых ножей они держали в руках небольшие круглые щиты, за плечом у каждого болталось ружье с изогнутым прикладом.
