Читать книгу 📗 "Дождись лета и посмотри, что будет - Михайлов Роман Валерьевич"

Воздух напоминал воду с грязным песком. Сквозь него надо было проходить, просачиваться, продираться. Мы сначала оказались за забором, затем в отделении, палате, Эдуард Петрович позвал медсестру, она мне что-то вколола, все расплылось. Как акварельная краска в жидкости. Через обрывки, лучи, куски, острова, нити, запасы старых воспоминаний.

Тяжелый день закончился, когда я спал.

10. Деревня

Дядя Сережа стоял на ветру и глядел в пустоту, как памятник. Казалось, что на его выточенное лицо может сесть или нагадить птица, он и не заметит. Конечно, он застыл не просто так. Он метился в банку на голове снеговика. Выстрелил, попал, радостно захохотал.

Мазай бы возненавидел дядю Сережу, если бы встретил. Так показалось.

На холоде стояло еще четверо, все стреляли по склянкам. Стекло разносилось вдребезги с короткой мелодией. Когда кто-то попадал, сразу же подхихикивал, завершая мелодию. Получался такой дуэт разлетавшейся материи и людей.

Снеговики с банками на голове выглядели провинившимися и обреченными.

Дядя Сережа ехидно зыркнул в мою сторону.

— Слушай, Руслан, у тебя ведь дохуя ебанутых кентов. А что отвечать на такое?

— А если тему организуем. Хотите завод подпалить? Раз и ба-бах, и все пылает. Огонь до неба, а вы бегаете вокруг.

Аладдин напряженно глянул, явно не понял, к чему это сказано. Дядя Сережа, увидев наше замешательство, искусственно захохотал, сделав вид, что это такой прикол. А мне показалось, что не прикол. У него какие-нибудь документы по заводу не в норме, а все там застраховано. Он наверняка решил организовать пожар. Сам получит очередное бабло, а нас с кентами повяжут и закроют. Все это прочиталось. Хотя, может, все не так, и это реально его идиотская шутка.

Вообще из всех, с кем хоть как-то общался, дядя Сережа вызывал самое большое раздражение. И не из-за того, что бывший мент, а из-за какой-то пустоты и самоуверенности. Ответил ему, что у меня никаких ебанутых кентов нет, и он меня с кем-то спутал.

Через неделю. Приснилось, что Мазай записывает свой телефон и говорит, что могу позвонить ему ровно один раз, когда буду уверен в том, что предложить. Телефон не помню, но там был ноль среди цифр. Во сне почти невозможно читать и писать. Обычно знаки слипаются в одно ощущение, и не разделяются между собой. Ровно один раз, когда будет совсем нужно, тогда и позвоню.

Проснулся в шепчущей тишине.

Родители стояли в темноте на кухне и смотрели в окно. А в окне, вдали, среди черной ночи виднелось яркое красно-оранжевое пятно. Полыхал завод — красиво и торжественно.

Когда-то вокруг этого завода организовывалась жизнь, приезжали люди, селились, обзаводились семьями, ходили на работу, производили пластмассовые игрушки. Наверняка они находили в работе смысл, понимали, что эти изделия кому-то нужны, и их деятельность не пуста. А теперь здесь величественный костер. На таких кострах сжигали ведьм, отправляли их души по окрестным болотам и озерам. А теперь в огне сгорает прошлое, заботы и ожидания.

Первая паническая атака как первый секс. Все не так, как себе представлял, хотя много об этом слышал. Послевкусие, застывшее ощущение чего-то невозможного. Все это позади, и удивительно, что оно случилось. Теперь можно жить и вспоминать. Когда оно случится снова, ты будешь уже кое-что знать. Например то, что это работа с дыханием.

Пожар — тоже работа с дыханием.

Сразу стало ясно, что дядя Сережа все организовал, нашел людей. Хорошо, что это не я. Так бы пришлось сидеть и трястись от звуков шагов по лестнице, ждать, когда придут и предъявят.

Да, про то утро. Я проснулся в светлой свежей палате, на чистой белоснежной кровати. Эдуард Петрович пришел и спросил, бывали ли у меня раньше такие острые приступы тревоги. Не бывало. Ничего страшного. Человек почему-то считает, что умирает, и рассказывает об этом своему телу, тело паникует. Небо не свалится, воронка не засосет, собаки не покусают, все это существует как ложное предчувствие.

5 апреля. Приснилось, что нахожусь в большом торговом центре, наверное, в Москве. Там комната, сидят актеры. Некто подходит, платит деньги, садится с ними рядом. Они начинают разыгрывать бытовую сцену, как из жизни, вовлекая этого нового человека. Один кричит, другой рыдает, они ссорятся, мирятся. Так понял, что они зарабатывают этим, разыгрывают популярные сцены из сериалов и дают возможность всем желающим в этом поучаствовать. Эти сериалы и сцены все знают, и хотят сами пережить то, что видели по телевизору.

Пролежал несколько часов, глядя в потолок. Снова вспомнил про человека, который не видел смысла вставать с земли, пока не наступит весна.

За одну ночь мое тело состарилось и стало поролоновым. В старости наверняка так: просыпаешься и не чувствуешь сил в теле, не понимаешь, как встать с кровати, приходится лежать и смотреть на обои. Обои — неподвижные мультфильмы. Водишь глазами туда-сюда, получается движение. И еще изображение слегка плывет, получается, что лежишь не на кровати, а в теплом море. Возможно, я чем-то заболел.

День я провел, играя с картами, прокручивая их пальцами, перекидывая и перемешивая. Еще смотрел телевизор.

Тасовкам я придумывал названия или имена. С именами они похожи на живых существ.

Мост — перекидка карты от указательного пальца до мизинца. Она сначала ложится сверху на собранные пальцы кулака как крыша, а затем выпрямляется.

Воздушный змей — карта порхает над колодой, а колода — земля.

Колесо — карты крутятся вокруг большого пальца правой руки, как колесо обозрения.

Линии на пальцах и на ладони могут служить линейками. У меня на безымянном пальце правой руки оказались две ровные полоски, четко отмечающие колоду в двадцать обычных атласных карт. Можно подснять колоду, приложить к пальцу и сразу определить, сколько там карт: двадцать две или двадцать три.

6 апреля. Придумал еще несколько тасовок. Тройная дорога — в один момент внутри колоды вырываются три стопки, они располагаются рядом друг с другом, как дороги, затем перемешиваются с остальной частью. Думал сначала назвать рельсами. Еще углы, пластинки, лестница, покрывало. Лестница — разделение колоды на шесть кусков. Покрывало — перебрасывание нижней карты так, чтобы она стала второй сверху, это делается мизинцем. Похоже на расстилание ткани на столе или диване.

Наверное, это самое пустое и никому не нужно занятие. Лет десять назад я бы ходил на завод и делал пластмассовые ведерки. Эти ведерки можно использовать как в песочнице, так и на огороде или на кладбище. Можно идти по кладбищу, увидеть, как старушка поливает могилку из лейки, спросить себя, что сделал по жизни, и ответить, а вот эту лейку.

10 апреля. Впервые за неделю вышел из дома, добрел до хаты. Там был незнакомый чел. Показал ему новые карточные тасовки. Он сказал, что они как звезды. Потом мы угасились, дунули запасы, спрятанные под диваном. Запасы скопились между покрашенных досок на полу, смешались с пылью, как мусорные прослойки. Чел ушел, я лег на том самом диване, стал смотреть на шторы. Когда закрыл глаза, складки на шторах остались, только превратились в лестницу. Пошел по этой лестнице, лег снова, и почувствовал, как сквозь поры тела пробивается трава. И не только трава, но и растения, кусты, деревья. Поролоновое тело стало почвой. Тепло, приятно и спокойно.

Пару дней пил компот, смотрел телевизор, какие стены в передачах, какого цвета, и куда люди смотрят. Мама подошла и сказала, что надо поговорить. Я давно не мылся и от меня пахнет как от горелой покрышки. Ответил, что вечером помоюсь, как-то нет сил. Надо доползти до ванной, погрузить себя под воду. Что-то случилось? Ничего. Не принимаю наркотики. Ничего не случилось. Уже весна и все нормально.

Мама спросила, а не поехать ли нам в деревню к бабушке и дедушке на лето. Сдам сессию и поедем. Папа не поедет, будет шустрить с компьютерами, а мы хотя бы отдохнем. Бабушка и дедушка теперь старенькие, с ними проще общаться, не устраивают истерики по пустым поводам. Ответил, что мне все равно, можем и в деревню.